Дмитрий Якушкин - Парижские истории

В парижском распорядке дня, где всему свое время, это особый момент. Вы макаете свое мучное изделие в пиалу с кофе (именно так поступают в этом городе многие) и слушаете радио. Утренний эфир собирает миллионы преданных слушателей, и не только тех, кто едет на работу, застревая в пробках. Откуда эта привычка, объединяющая нацию?

Я думаю, от любви к слову, к полемике, к точному короткому комментарию. Еще она вызвана тем, что радио ассоциируется со свободой. До 1981 года радиовещание во Франции было монополией государства, пока это не отменил президент Миттеран. Отклонение от государственной линии позволяли себе только так называемые периферийные радио «RTL» и «Europe 1», имевшие право вещать с территорий за пределами Франции. По случаю пятидесятилетия радиостанции «France Inter» ее директор, Филипп Валь, назвал свой канал единственным СМИ, которое отстаивает прелесть интеллектуальной, культурной жизни, подпитывается ею, чтобы затем разделить ее со всеми. Во Франции сильная культура радио, некоторым передачам десятки лет, и выступать на радиостанциях престижно — тебя непременно услышат.

Утренние рубрики и интервью с гостями — визитная карточка ведущих радиостанций общего формата: государственной «France Inter», частных «RTL» и «Europe 1», между которыми много лет идет основная борьба за слушателя. Некоторые программы — устоявшиеся институты политической системы, наряду с парламентом. Их авторы — так называемые «большие перья» — лицо каждой серьезной радиостанции. Журналисты и ведущие узнаваемы не только потому, что появляются на афишах в период рекламных кампаний на старте каждого сезона. Один из наиболее популярных «перьев» сегодня, бывший корреспондент «Монд» в Москве Бернар Гетта ведет программу о внешней политике, выходящую на «France Inter», уже почти двадцать лет. Он заранее записывает свои три минуты лишь в исключительных случаях, а так принципиально каждое утро приезжает на радио сам, чтобы, как он говорит, «ощутить интимную связь» со слушателями и одновременно поднабраться впечатлений у присутствующих в студии гостей программы. И вот она сила утреннего радио: в магазинах продавщицы на кассе узнают Бернара по голосу.

Конечно, адреналиновая зарядка в студиях радиостанций по утрам — это реакция не только на энергичные музыкальные позывные, особый темп речи, скороговорку ведущих, вообще на то, как обставлен эфир. Сами вопросы — острые, неожиданные — заставляют высказаться, они вытягивают то, о чем говорить и не собирался. Это политическая стометровка, к которой надо быть внутренне готовым. Один из гуру короткого политического интервью во Франции, звезда и голос «Europe 1» Жан-Пьер Элькабаш, более тридцати лет появляющийся в утреннем эфире, говорит: «Я всегда вел интервью в жестком духе, без уступок, кто бы ни сидел передо мной. Мой собеседник предупрежден об этом, и обмана никакого нет. У меня есть право прижимать в его аргументах до тех пор, пока он не скажет то, чего не хочет говорить, но я и не обрываю его, когда он меня опровергает, и я даю ему возможность высказаться, завершить мысль».

Даже понимая всю значимость слова во французской политической культуре, я не перестаю удивляться тому, как ради нескольких минут прямого утреннего эфира приезжают в студию премьеры, министры, депутаты, лидеры оппозиции, судьи и прочие ньюсмейкеры. Никто не опаздывает, не отказывается в последнюю минуту; если такое и случается, то это входит в анналы радиостанции как ЧП для рассказа студентам и внукам.

Семь-восемь минут эфира на самом деле очень много. Это возможность задать тему для дискуссии, объясниться, произвести информационный вброс, ответить на обвинение. Одна короткая фраза может принести большую славу. Или позор.

В конце восьмидесятых в воскресной вечерней программе «RTL» «Большое жюри», которую радиостанция готовила вместе с журналистами «Монд», Жан-Мари Ле Пен произнес ставшую потом известной фразу: по его мнению, фашистские концлагеря Второй мировой войны — «всего лишь эпизод („деталь“) в истории войны». Это выражение стало хрестоматийной устойчивой характеристикой всей политической линии французских националистов — отрицать преступления Гитлера. Двадцать с лишним лет фраза кочует закавыченной из статьи в статью, цитируется в учебниках по политической истории. Ле Пен допустил промах, задевший его моральный авторитет. Тогдашний директор «RTL» писатель Филипп Лабро по этому поводу вспоминает: «Фраза Ле Пена об „эпизоде“ была произнесена на нашей передаче, и именно она изменила течение французской политической жизни».