Билл Брайсон - Прогулка по лесам

– Спасибо, – выдохнул я.

– Да не за что.

Мы тяжело прошествовали к дальнему берегу, по очереди падая и помогая друг другу, и прошлепали по мутной заводи, полной полусгнивших водорослей, попутно выливая из наших рюкзаков литры воды. Мы сбросили с плеч нашу ношу, сели на землю и, насквозь промокшие и изможденные, уставились на лагуну так, словно она только что жестоко надула нас. Я не мог вспомнить, когда в последний раз в этом долгом путешествии я чувствовал себя настолько же уставшим. Сидя на берегу, мы услышали голоса двух модных и подтянутых молодых туристов, которые вышли из леса позади нас. Они поприветствовали нас кивками и оценивающе поглядели на воду.

– Боитесь, что придется идти вброд? – спросил Кац.

Один из них достаточно добродушно поглядел на него:

– Это ваш первый поход по этой местности? – спросил он.

Мы кивнули.

– Что же, не хочу вас расстраивать, но, господа, дальше будет только сырее.

После чего он и его друг подняли свои рюкзаки над головами, пожелали нам удачи и вошли в воду. Они ловко пробрались через нее за каких-то тридцать секунд, когда как Кацу и мне понадобилось столько же минут, и вышли на другой берег будто из ванной, снова надели свои сухие рюкзаки, помахали нам и исчезли.

В задумчивости Кац глубоко втянул в себя воздух, отчасти вздохнув, отчасти попробовав снова дышать полной грудью.

– Брайсон, я не пытаюсь тут ныть. Боже упаси. Но я не уверен, что создан для такого. Ты вот смог бы так поднять свой рюкзак над головой?

– Нет.

На этой удручающей ноте мы затянули ремни и, поскрипывая, двинулись к горе Мокси-Болд.

Аппалачская тропа была самой сложной из тех, по которым я когда-либо путешествовал, а Мэн был ее самым трудным отрезком по параметрам, которые не поддавались моему пониманию. Отчасти в этом была виновата жара. С Мэном, штатом с самым умеренным климатом, приключился солнечный удар. Лишенный тени гранитный настил Мокси-Болд под испепеляющим солнцем излучал тепло, словно огромная печь, и казалось, что деревья и кусты дышали на нас горячим паровым воздухом. Мы отчаянно и обильно потели и пили необычайное количество воды, но никак не могли утолить жажду. Иногда воды было в избытке, но на долгих переходах она практически в одно мгновение исчезала, заставляя нас считать каждый глоток, чтобы позже не остаться совсем без запасов. Даже заполнив водой всю имеющуюся у нас тару, мы испытывали ее нехватку благодаря Кацу, выкинувшему свою бутылку. А еще, на наше несчастье, местность кишела назойливыми насекомыми, вызывала неприятное ощущение полной изолированности и была попросту сложной для ходьбы.

Кац ответил на этот вызов неожиданным образом. Он выказывал необычайное спокойствие, как будто единственным способом справиться с этими проблемами было смирение и неустанное движение вперед.

На следующее утро мы очень рано прибыли к первой из нескольких рек, которые лежали на нашем пути. Она называлась «Поток Болд Маунтэйн», но на самом деле это была река: широкая, быстрая и с порогами. Она приковывала внимание, поблескивая на солнце своими чистейшими водами, но ее поток казался стремительным, и невозможно было точно определить с берега, насколько там было глубоко. В моем «Путеводителе по Аппалачской тропе Мэна» несколько местных рек были обозначены как «сложные или опасные для перехода в период прилива». Я решил сообщить об этом Кацу.

Мы сняли наши ботинки и носки, подвернули штаны и бодро вошли в прохладную воду. Камни, устилавшие дно, были всех форм и размеров: плоские, яйцеобразные и округлые. Они давили на подошвы ног и были покрыты ужасно скользкой зеленоватой слизью. Я не сделал и трех шагов, как поскользнулся и больно упал на задницу. Мне почти удалось встать, но тут я снова поскользнулся и снова упал, затем с трудом поднялся, проковылял метр или два и беспомощно кувырнулся вперед, выкинув перед собой руки и очутившись по шею в воде. Во время падения мой рюкзак съехал вперед, и тогда мои ботинки, привязанные к нему за шнурки, описали длинную красивую дугу и очутились прямо около моей головы, прежде чем окунуться в воду потока. Пока я ползал на карачках, делая мерные вдохи и убеждая себя, что однажды это станет лишь воспоминанием, когда двое молодчиков – настоящие клоны тех, что повстречались нам день назад, – прошли мимо, уверенно шлепая по воде и неся рюкзаки над головами.

– Упали? – радостно спросил один из них.

– Нет, просто хотел поближе рассмотреть воду, – сказал я, а про себя подумал: «Отцепись, ты, придурковатый подтянутый кретин».