Билл Брайсон - Прогулка по лесам

– Я отдал за нее 11 долларов, – сказал я Кацу, яростно тряся перед ним картой, потом скомкал ее до относительно плоского состояния, чтобы та вместилась в карман.

– Так что мы будем делать? – спросил он.

Я неуверенно вздохнул, затем с отвращением вырвал карту из кармана и вновь ее изучил. Я осмотрел лесовозную дорогу вдоль и поперек.

– Что же, кажется, будто дорога идет вокруг горы и выходит на тропу с другой стороны. Если это правда, то мы сможем найти ее, а там поблизости и приют есть. Если не сможем прорваться, то не знаю, думаю, придется возвращаться обратно к нижнему склону горы и пробовать найти там место для лагеря. – И я обреченно пожал плечами. – Не знаю. Что ты об этом думаешь?

Кац глядел в небо, наблюдая, как летит снег.

– Ну, я думаю, – начал он задумчиво, – что я бы хотел поотмокать в джакузи, съесть большой стейк с запеченной картошкой и сметаной, с кучей сметаны, а затем заняться сексом с чирлидершами из «Даллас Ковбойз» на таком тигровом ковре перед камином, который всегда бывает в домиках на лыжных курортах. Понимаешь, о чем я? – И он посмотрел на меня. Я кивнул в ответ. – Вот, чего я хочу. Но я не против попробовать сделать все по твоему плану, если ты обещаешь, что будет веселее, – и он стряхнул снег со своих бровей, – кроме того, жалко напрасно тратить такой чудесный снег. – Он горько хмыкнул и вернулся в царство бушующего снега. Я закинул рюкзак на плечи и последовал за ним.

Мы медленно тащились по дороге, борясь с ветром и согнувшись почти до земли. В местах, где снег не сдувало ветром, он был влажным и тяжелым, а вскоре стал таким глубоким, что нам срочно нужно было найти укрытие, хотелось нам этого или нет. Но вокруг совершенно не было места даже для одной палатки. Я видел только крутой склон: с одной стороны ведущий вверх, с другой – вниз. На сотни метров вперед на дороге не было ответвлений. Даже если дальше она и сворачивала к тропе, не факт, что мы бы это заметили. В таком заснеженном лесу ты можешь быть в трех метрах от тропы и ее не увидеть. Было бы безумием в поисках нее сойти с дороги. Впрочем, идея следовать по пути лесовозов на возвышенности в бурю была не менее безумной.

Мало-помалу, а потом и все более решительно дорога начала обвиваться вокруг горы. Мы тащились как улитки через непрекращающийся шквал снега и ветра еще с полчаса, когда вышли к высокой, продуваемой со всех сторон точке, где тропа появлялась с задней части горы Эльберт и уходила дальше в лес. Я с недоумением пялился на карту. На ней ничего такого и в помине не было, но Кац заметил просвет в двадцати метрах к лесу, и мы с радостью поспешили туда. Мы вновь нашли тропу Аппалачи. Приют оказался всего в паре сотен метров. Мы поняли, что, похоже, проживем еще один день. И проведем его в походе.

Снег был примерно по колено, и мы жутко устали, но при этом почти скакали через сугробы. Кац вновь завопил от радости, когда мы достигли знака, стрелка которого указывала вниз, а на ней было выведено: Приют «Биг-Спринг». Стоявший на заснеженной поляне приют представлял из себя простой деревянный домишко, открытый с одной стороны – будто мы лишь в 130 м от главной тропы очутились в настоящей зимней сказке. Даже издалека мы видели, что внутрь намело снега до уровня лежанок. Тем не менее домик все же мог стать нашим убежищем.

Мы пересекли поляну и поставили рюкзаки на порог и в это же мгновение узнали, что помимо нас здесь находилось еще два человека – мужчина и парень четырнадцати лет. Это были Джим и Хит, отец и сын, они были родом из Чаттануги, выглядели бодро, дружелюбно и, казалось, не были напуганы погодными условиями. Они приехали в поход на выходные (я даже не знал, какой сегодня день недели). По их словам, они догадывались, что погода, вероятно, будет плохой, но не настолько. И все же они были подготовлены. Джим взял прозрачный лист пластика, который иногда используют дизайнеры для отделки пола, и попытался законопатить им открытый участок стены. Вопреки обыкновению, Кац бросился ему помогать. Лист пластика был слишком мал, однако мы поняли, что один коврик способен закрыть весь проем. Ветер свирепо громыхал по пластику и время от времени срывал его часть со звуком, похожим на выстрел, пока кто-то из нас не вставал и не прижимал его обратно. Везде сквозило: дощатые стены и пол были испещрены щелями, и через них пробивался холодный ветер, иногда даже снег, но в любом случае здесь было бесконечно уютнее, чем снаружи.

Так мы устроились в приюте, расстелили коврики и спальники, надели всю одежду, что смогли найти, и поужинали, не вставая с лежанок. Сумерки быстро сгустились, от чего буря за окном казалась еще более дикой. Джим и Хит поделились с нами шоколадным пирогом, который показался мне слаще божественной амброзии, затем все четверо потонули в долгой, холодной ночи на жестких досках, слушая смертельные вопли ветра и треск ломающихся веток.