Александр Рогов - В глубинах пяти морей

Ныряю к аквалангу. Поверхность воды не замерзла, но от нее курится парок, кое-где плавают льдинки, хоть Гольфстрим работает, но и мороз не дремлет. После первых же взмахов ласт остро чувствуется разница между плавательным бассейном и суровым морем. Там аппарат лежал на кафеле дна, тонкие струйки воздушных пузырьков, исходящих из него, пронизывали толщу воды, делая ее как бы более доступной. Здесь, в море, аппарат лежал боком на откосе дамбы, гофрированный шланг и загубник запутались в водорослях.

Для «включения в аппарат» пришлось нырять вниз ногами — ласты мешают такому приему. Наконец загубник освобожден от водорослей. Открыв вентиль, пускаю воздух. Дышу. Но надо еще водрузить баллоны на спину. Вдеваю руки в лямки аппарата и закрепляю его поясным ремнем. Напарник тоже справился со своим аквалангом, и мы, поправив друг другу ремни и шланги, устремляемся вглубь.

Проектировщики ПЭС не предусматривали легководолазных работ в процессе эксплуатации станции. Оказалось же, что они просто необходимы. Я уверен, что на гидростанциях следует проводить систематические глубоководные обследования с помощью подводных телевизионных установок, а для выхода в море легководолазов нужны специально устроенные люки и барокамеры. Например, простейший шлюз с двумя люками позволит выходить аквалангистам из подводной части здания станции непосредственно в воду. Такое устройство несложно, но насколько упростились бы подводные работы, если бы на Кислогубской ПЭС было такое приспособление! Кроме того, следует позаботиться о небольших легководолазных компрессорах. Все это должны учесть проектировщики при строительстве новых приливных станций, которые, надо думать, вскоре займут подобающее им место в общей энергетической системе страны.

Подводные снимки и телевизионная техника необходимы и во время изыскательских работ, и в процессе эксплуатации гидросооружения.

Моя первая поездка на ПЭС и была вызвана потребностью сделать такие снимки. Строители и проектировщики убедились, что поверхность донного водовода цела, не разрушена водным потоком, хотя у службы эксплуатации на этот счет были сомнения. На цветных снимках были хорошо видны обрастания животного и растительного происхождения на подводном бетонном покрытии. Образцы этих обрастаний были взяты нами с мест, в наибольшей степени подвергавшихся действию потока воды.

Подводные обследования на Кислогубской станции стали частью комплексных работ, проводимых инженерами и гидробиологами. Здесь исследовалась прочность поверхности бетона, испытывались специальные антиобрастающие покрытия, изучалось влияние станции как гидротехнического сооружения на экологию среды.

Многолучевые звезды — солястер встречались нам на дне Баренцева моря гораздо реже, чем пятилучевые

Однажды пришлось осматривать место сопряжения основания блока станции с откосом подушки, на которой блок покоился. Замеры показали, что откос находится ниже необходимого уровня. Ошибка в замерах или размыв места сопряжения? Тщательно изучив по чертежам профиль дна в этом районе, я погрузился к месту предполагаемого размыва. Передо мной предстала такая картина. Среди крупных каменных глыб, называемых строителями массивами, образовались промоины. Массивы были уложены вперемежку с мелкой щебенкой, которую и вымыл поток. Среди массивов образовались значительные пустоты, в них, наверное, и попадал щуп при замерах, отсюда и неправильный вывод о понижении основания. Промоины заложили крупными глыбами. Поступили мы так. На дамбе застропили пеньковым канатом каменную глыбу, крановщик подводил крюк, цеплял его за канат и подавал камень в указанное на поверхности воды место. Легководолазы в это время находились возле крана на дамбе. После погружения глыбы аквалангист нырял на дно и проверял, точно ли она попала в щель. Затем нужно было расклинить глыбу. После этого в ход шел водолазный нож, канат разрубали, и операция повторялась.

Таким способом уложили мы четыре гранитные глыбы и надежно заделали промоины.

После этого под водой я обследовал участок откоса на расстоянии 10-15 метров от здания ПЭС и нашел там несколько крупных камней, которые могли быть отброшены туда водным потоком. Определив возраст обрастаний, взятых с этих каменных глыб, я выяснил происхождение массивов. Все они оказались строительным материалом, возраст самых крупных балянусов на их поверхности оказался не более десяти лет.