Пелагея Поленок - Турецкий автостоп и бардак

На этом деньги заканчиваются, поэтому дальше ходим только в поисках бесплатной дегустации. На соседней улочке попадаем в более крупное заведение. Здесь со всех стен блестят в мягком свете ламп покрытые пылью зеленые и коричневые бутылки. В углах прячутся старинные давильные прессы, проемы между шкафами украшены выцветшими фотографиями, а на столике под стеклом красуется коллекция денежных купюр со всего света. На пробу нам выносят доску метр длиной, заставленную десятком стеклянных наперстков с разной жидкостью. Осушив их все до дна, чувствую, что пора закругляться, иначе в Денизли к вечеру не вернемся.

На небольшой площади, откуда отходит рейсовый транспорт, выясняем, что обратный автобус до Сельджука снова будет через сорок минут. Поскольку вновь заморосил дождь, то решаем подождать, а заодно и перекусить бутербродами, приготовленными утром в Измире. Справившись за пять минут с нехитрым обедом, все же выдвигаемся в путь пешком.

Так под разговоры о свободе личности и духа неспешно спускаемся по серпантину мимо оливковых рощ. Так хорошо пройтись, что даже не голосуем попутку. Однако машина до города останавливается сама. Окей, или по-турецки tamam, не будем искушать судьбу, поэтому соглашаемся на подвоз.

В Сельджуке довольно быстро останавливаем двух весельчаков, владельцев циркового бизнеса в Кушадасы, куда они и направляются. Узнав, откуда мы, один из мужичков радостно сообщает, что когда-то жил в Польше и с тех пор помнит только одну фразу: «Если станешь моей девушкой, я покажу тебе целый свет!». Водители настаивают на том, что раз мы здесь, то обязательно должны посетить развалины античного города Эфес, и даже, хоть это им не по пути, подвозят ко входу.

В кассе узнаем, что входной билет стоит целых 20 лир. Не рассчитывая на такие траты, пробуем убедить кассирш в том, что мы студенты, учащиеся в университете Памуккале по одной из европейских программ обмена, а свои студенческие билеты забыли дома. Но женщины в окошке кассы не преклонны.

Что же делать? Надо найти дырку в заборе!

Так что уже через минуту бредем вдоль рабицы, увенчанной колючей проволокой, пристально рассматривая каждый метр этого заграждения. За поворотом начинается разъезженная грунтовая дорога, а сам забор зарос высоченными кустами ежевики. Пройдя еще несколько метров, встречаем двух гнедых лошадей. Какие красавицы! Может быть, перемахнуть на них через преграду? О, смотри, что это ― самая настоящая дырка. Действительно, в одном месте сетка забора отогнута, колючие кусты подмяты и сквозь образовавшийся проем можно свободно проникнуть на территорию Эфеса, что мы и делаем без угрызений совести.

Поначалу заросли нас хорошо скрывают от глаз охраны, но вот последний кустик и дальше ― большая открытая поляна с беспорядочно разбросанными обломками мраморных плит, испещренных угловатыми надписями на древнегреческом, и рифленых колонн с кружевными капителями. Заяц, может быть, еще и скроется в этом каменном хаосе, но Иза со своим ростом метр восемьдесят видна издалека. Сейчас обнаружат! Что делать? Пробуем передвигаться на карачках, но, лишь представив себя со стороны, не можем дальше двигаться от смеха. Решаем снять верхнюю одежду ― разумеется, кассирши не запомнили двух плутовок-иностранок, доказывающих что они студенты без студенческих билетов.

Через пару минут к нашей радости тропинка беспрепятственно выводит к более основательным развалинам: уже хорошо читаются остатки храмовой апсиды, трехметровый каменный проем входа, чаша фонтана. Через полузатопленную дождевой водой площадь, выбираемся на одну из центральных улиц Эфеса, в конце которой виднеется полукруг театральных рядов. Здесь уже можно спокойно выдохнуть ― очередная авантюра удалась ― и влиться в толпу серьезных немцев.

На территории Эфеса

Дорога к театру

Туристы в Эфесе

Котики в Эфесе

Изображать деланный восторг, выдавая себя за настоящих туристов, не приходиться, потому что Эфес, действительно, впечатляет хорошей сохранностью трехэтажных зданий, мощенными плитами тротуаров, бесчисленными барельефами и колоннами. А безголовыми статуями буквально заставлены обочины улиц ― как будто роты солдат застыли в приветствии потомков. Древностей столько много, что устаешь фотографировать, чувствуя бездумность кнопкодавства.