Морис Эрцог - Аннапурна

Ишак носится со своей камерой по главной улице, стремясь заснять как можно больше. Престиж сагибов не помогает, и нас обильно поливают под громкий хохот. Наше достоинство "подмочено", и мы благоразумно отступаем к лагерю. Попросту говоря, удираем во все лопатки!

Вернувшийся Ребюффа с ужасом рассказывает о том, что он видел с Белой вершины. Мы забрасываем его вопросами.

– Что представляет собой южный склон? – спрашивает Ишак.

Не дожидаясь ответа, я добавляю:

– Когда мы смотрели на него из Буглунга, он выглядел потрясающе.

– Если бы ты видел его вблизи, тебе было бы все ясно. Колоссальная стена высотой несколько километров, без единого пологого участка! Что-то вроде утроенной северной стены Маттегорна, а она, как ты знаешь, не слишком привлекательна! Мы с Бискантом и Нуаелем смотрели друг на друга квадратными глазами… На южный склон лучше не рассчитывать.

– Так, понятно! А как насчет юго-восточного гребня? Когда мы смотрели на него с Восточного ледника, ты был среди нас настроен наиболее оптимистично. Ты говорил тогда…

– Я ошибался. Во-первых, он невероятно длинен, поднимается на очень большую высоту, а главное – технически чрезвычайно сложен: стены, ледяные башни, скалы, расчлененный рельеф, масса «жандармов» – словом, все двадцать четыре удовольствия.

– А площадки для лагерей там есть?

– Ни единой.

– Да, все это выглядит не слишком радостно.

– О! – восклицает Ребюффа. – Об этом маршруте не может быть и речи.

– Я думаю, – говорит Ишак, – никто из нас не строил особых иллюзий как насчет юго-восточного гребня, так и насчет южного склона.

– Каковы же выводы?

– Ставим жирный крест на обоих вариантах. Удрученные плохими известиями, мы идем обедать в общую палатку.

На следующий день к нам приходит с визитом буддийский лама, встреченный нами еще в Баглунге. Одет он в красное платье сомнительной чистоты. Лицо сияет жизнерадостным добродушием. Ишак, явно питающий слабость к простоте и непосредственности буддийских лам, щедро его угощает. Наш лама с энтузиазмом рассказывает о Мук-тинате. Разговор ведется с помощью Анг-Таркэ и не лишен оригинальности. Выглядит это примерно так.

– Вы сейчас туда направляетесь? – спрашиваем мы его.

– Я буду там завтра, – отвечает он с широкой улыбкой.

– Однако это же далеко отсюда!

Хоть он и лама и привык к чудесам, я все же не думаю, чтобы у него были семимильные сапоги!

– Надо там быть, – продолжает он. – Там каждый день происходят чудеса: пламя вырывается из-под земли, священники предсказывают будущее!

– Мы придем обязательно! Через несколько дней… Ишаку приходит в голову гениальная идея:

– Взойдем ли мы на Дхаулагири?

Вот случай показать свою таинственную силу!

Лама сосредоточенно перебирает огромные четки. Его взор поднимается к небесам, затем падает на руки… Сцена продолжается более пяти минут. Мы сидим неподвижно.

Может быть, мы станем свидетелями необыкновенного колдовства? Нам ведь говорили, что ламы – существа сверхъестественные.

Постепенно лама возвращается на грешную землю, наконец он решается заговорить:

– Дхаулагири для вас неблагоприятен. – И добавляет: – Лучше о нем не думать и направить ваши усилия в другую сторону.

– В какую именно? – интересуется Ишак.

Этот вопрос имеет для нас существенное значение.

– В сторону Муктината, – отвечает он, как будто это само собой понятно.

Не имеет ли он в виду Аннапурну? Будущее покажет.

Появляется загорелый Ляшеналь. Наконец-то мы что-нибудь узнаем! Вот уже несколько дней, как у него на груди вскочил прыщ. Щедрая натура Ляшеналя так вскормила его, что он превратился в фурункул фантастических размеров. Ишак не может удержаться от искушения заснять на цветную пленку это феноменальное явление.

Ляшеналь оставил Кузи и Шаца в лагере на леднике. Рации вышли из строя, несколько дней мы будем без новостей. Около половины шестого со стены, нависающей над лагерем, приземляются (выражение отнюдь не преувеличенное) двое друзей: Удо и Террай. Лионель сильно возбужден. Борода придает ему устрашающий вид.

– Ну, братцы, можете ставить на Дхаулагири крест! Губы выпячены вперед больше обычного. Голос звонкий, почти сердитый.

– Понимаешь, Морис, твой Дхаулагири невозможная штука. Легче в рай попасть!

– Сначала сядьте и попейте. Вы оба покрыты пылью и потом с ног до головы!

Я надеюсь, что это их немного успокоит.

– Нет ли чего поесть? – требует Террай.