Евгений Переверзев - Обратная сторона океана

– Вить, а ты знаешь, что эти сволочи, мурены, хватают моряков из лодок и стараются выбрать сначала тех, кто в синих фуфайках.

Он добродушно смеётся.

– Ага, и у кого на пуговицах якоря. Кхе, кхе.

Жаль, что мы с ним не можем, по мнению Артура, стоять на вахтах. Идём с зарифлённым гротом без стакселя со скоростью 5,5 узлов. Костя очень умело работает на радиосигналах маяков с помощью ильичёвского приёмника. Чувствуется набитая рука. И вообще, наш штурман вселяет уверенность. Его питерский замес хорошо дополняет волгоградский.

25 мая. В 7.00 уже достаточно хорошо видна греческая земля. Входим в пролив Доро или Кафирефс между островами Андрос и Эвбея, держась правой стороны. Жую завтрак – печенье с конфетами – и наслаждаюсь пейзажем. Гористая, почти пустынная местность. Редкие, хаотично раскиданные маленькие домики – жилища рыбаков. А кому на этих островах ещё быть? Скорее всего, эти лачуги, которые кажутся до боли знакомыми, служат временным пристанищем для них в сезоны активной рыбалки, как у нас на Волге. Сейчас выйдет из хибарки старик со старухой, и отправит она его к золотой рыбке на чисто греческом, как на своём родном. Да, турецкие берега были явно побогаче, поимпериалистичнее, что ли. Рыбацкий сезон здесь, наверное, длится 365 дней, минус время штормов.

– Поселиться бы здесь… – мечтательно произносит Артур.

Помнится, то же самое он говорил и в Босфоре. Поселиться не поселиться, а вот побывать везде ну очень хочется. Чувствую маниакальную ненасытную страсть голодного до впечатлений русского туриста, перемещающегося ногами по земле. Только у меня этого, казалось бы, пустяка в арсенале нет. Не могу я сейчас ногами по земле. В бинокль рассматриваем островное безлюдье. Кстати, мы уже в субтропиках. Сквозит. Около 13.00 входим в пролив Кеос. Продолжаю смаковать греческую лексику, в которую так гармонично вписалась русская «Аира». «Аира» в Кеосе – песня!

Название яхте Артур придумал сам. Аир – это многолетнее травянистое растение, которое любит влажные места. Поэтому и растёт в тихих заводях, по берегам рек, возле прудов, озёр, на заболоченных лугах. Его цветки собраны в цилиндрические початки длиной меньше ладони. Растение не отличается особой красотой, но широко используется в медицине. Ра – бог солнца у древних греков и первое название Волги у древних славян. Что этим замесом хотел сказать Артур, мало понятно, но получилось действительно просто и красиво – «Аира».

– Слушайте, у нас в русском языке созвучие «ра» намного чаще встречается, чем у греков.

Мое очередное филологическое открытие осталось опять незамеченным.

– Это я к тому, что Бог Солнца у греков появился позже первого названия Волги. Понимаете?! Древние славяне имели более раннюю цивилизацию, чем греки! А Дон? В переводе со многих языков – это вода. Заметьте, их Посейдон произошёл от нашего Дона. Получается, что наш сегодняшний Волгоград стоит между двух рек, которые дали названия греческим богам – Богу Солнца и повелителю водного пространства.

В своих размышлениях я и не заметил, как показались местные яхты. Судя по всему у них гонки. Костя со знанием дела говорит, что местная гоночная система устроена значительно проще. Заключается пари – и вперёд.

Справа остаётся залив Сароникос. Совсем недалеко на материке – Афины. Странно. С одной стороны, вот она – Греция. А спросят меня, был ли я в Греции?.. Вот то-то и оно… Хочется хотя бы запечатлеться на память на фоне греческой земли. Вообще, наше плавание напоминает быстрое перелистывание интересной книги. Хотелось бы посмаковать отдельные страницы, остановиться на вкуснейших абзацах, а нельзя. Итак, в Греции мы не были, но приняли греческий загар. Настроение курортное. Идём кратчайшим путём между греческими островами, впереди два пролива, один из них Кеос, Афины остаются по правому борту, и мы – в Миртойском море. Его считают частью Эгейского, а Эгейское – частью Средиземного. Похоже, люди не только на земле, но и на воде с границами упражнялись. Навертели тут на нашу голову. Приходится разгребать своими бортами этот исторический хаос. На пути два островка: Ачос-Еорьос и Белопуло, оснащённый маяком; затем пролив Элафонисос между материком и островом Китира и выход в Ионическое море. Но до пролива ещё нужно добраться. Всю вахту до 24 часов – шквалистый ветер с дождём, ночь тёмная, хоть глаз выколи, хорошо, что маяк открылся вовремя. Рифим наглухо грот, ставим штормовой стаксель. Весь вечер пришивали ползуны к парусам, чтобы удобнее было следить за ветром, а теперь за два-три подъёма они отлетают, ветер вырывает их вместе с крепкими нитками. Идём с хорошей скоростью для «Аиры»: 6–7 узлов. С вахты спускаюсь весь мокрый, хоть выжимай. Всю ночь шквалы и авралы, очень оживлённое движение судов.