Евгений Переверзев - Обратная сторона океана

В Амурской области мои предки оказались, когда Николай II давал подъёмные на освоение дальневосточных земель, и тогда огромная семья Гулевич покинула западные границы страны и устремилась к восточным. Выходит, предрасположенность к путешествиям заложена во мне генетически. Позже, когда искал родовые корни, обнаружил, что первые Гулевичи жили ещё на острове Буяне. А корень «гул» в фамилии имеет прямое отношение к глаголу «гулять» или «гулевать». Так что нет, наверное, ничего удивительного в том, что я оказался в этой экспедиции. Раньше мне не раз приходила в голову мысль о случайности своего появления в команде. Логическая цепочка выстраивалась очень короткой. В командировке на регате я оказался потому, что в четырнадцать лет мне купили фотоаппарат. Редакции было удобно посылать в командировки, а особенно дальние, не двух человек: журналиста с фотокором, а одного – в два раза дешевле. Перед стартом в Саратове мне предложили три варианта перемещения: на судейском катере, на катамаране и на «Аире». Тогда я выбрал самый жёсткий из них, чтобы максимально прочувствовать на себе все прелести гонок. Результат уже известен – получил приглашение принять участие в этом переходе. Собственно, и вся цепочка. Наверное, всё-таки дело не в фотоаппарате, а в фамилии, заложенном в ней генетическом коде. Теперь список моих географических открытий существенно расширится. Да что там, он расширяется каждую минуту. И главное – впереди океан!

За обедом приходится обрезать уже треть плавленого сырка, а они, как назло, не заканчиваются. Нужно есть про запас – жалко портящиеся на глазах продукты и особенно потраченные на них средства. Да, провиант нужно было подбирать более вдумчиво. В Стамбуле узнал, что, оказывается, на яхтах бывают холодильники. «Аира» такой роскоши не имела. И теперь приходится заниматься обжираловкой. Так есть нельзя! Идём 2,5 узла, а остров всё тянется и тянется, как упаковка плавленых сырков. Есть возможность рассмотреть далеко не спортивного вида турецкие яхты под парусами. Как правило, это высокие лодки с рубкой выше человеческого роста. Почти все обшиты некрашеным деревом. То есть я хотел сказать, что яхтенный многослойный лак великолепно передавал игру волокон древесины, в основном, красного дерева на фоне зеленоватой морской волны, которая, вся в солнечных бликах, отражалась в зеркале этого лака. Красота. Мачты невысокие, деревянные. Артур очень удачно назвал их плавдачами и захотел себе точно такую же.

С трудом, но уже начинаю запоминать некоторые названия такелажных приспособлений. Хотя было бы легче, если бы мне говорили, например, подтяни третью веревку справа или протрави первую слева. Вне вахт решил штудировать английский разговорник и морской язык, на которые так и не хватило времени дома. Небо затягивается, усиливается ветер. Неужели организм адаптируется к болтанке и еда будет усваиваться?.. Поднялась двухметровая волна. Вышли на вахту Артур и Виктор, убрали стаксель и зарифили грот. Невахтенные, последив за ними некоторое время, спустились вниз. Ветер усилился до 16 м/с, наверное отвлёк внимание от «перемалывания» в головах подробностей ночного стамбульского инцидента и, кажется, примирил. Идём узлов семь.

Холодная Средиземка

Утром следующего дня буквально ворвались в Дарданеллы и, пролетев 45 миль, вышли в Эгейское море. Жестокое место. В смысле, здесь холодно, ветрено и штормит.

Гена:

– Ара, в какую Сибирь ты меня привёл?!

Артур сипло смеётся:

– Помнишь, как мы мечтали о Средиземке?! Мы в ней, Гена!

Как сейчас были бы кстати водолазные комплекты из верблюжьей шерсти двойной вязки. Пригодились бы, кроме свитера и шапочки, и перчатки, и, извините, рейтузы, входящие всё в тот же комплект. Пригодились бы… если бы… да кабы. Если бы седьмой экспедиционный отряд управления подводных работ, куда мы обращались с просьбой, не отказал своим землякам, любезно предоставив для приобретения комплектов московский адрес. Не замёрзнуть бы сейчас, проклиная их «любезность». Хорошо, что есть мамин свитер.

После этой ночи вахты перепутались. Два часа просидел в кокпите без дела – в штормовую погоду управление яхтой мне пока не доверяют. Перестраховывается Артур. Понимаю и ухожу с неохотой вниз, хотя значительно лучше быть наверху. Но лишние люди на палубе в такую погоду только мешают вахтенным. Ухожу, впрочем, ненадолго – труба позвала наверх.