Николай Балаев - Ураган «Homo Sapiens»

— Ноль восемьдесят шестой, отвечайте, — сказал Диспетчер.

— Слушаю, — отозвался Командир.

— Закончили работу у геологов?

— Да. Топаем домой.

— Тут телеграмма от колхозников, — помолчав, сказал Диспетчер. — Просят санрейс в верховья Пегтымеля, пастух в третьей бригаде заболел. Это от вас недалеко, почти по маршруту.

— Давай привязку, — сказал Командир.

— Нюансик есть, — сказал Диспетчер. — Синоптики наколдовали фронт с востока, вам навстречу. Со снегом. Ветер пятнадцать метров, порывы до двадцати пяти. Часа через два будет в вашем районе.

— Не пугай, — Командир усмехнулся. — Ведь знаешь, раз больной — полетим. Да и два часа — пропасть времени.

— Да, но нас уже прихватывает, — сказал Диспетчер. — Через полчаса порт закроем, только «Як» рейсовый с материка примем. По времени и вы бы успели, если без залета в бригаду…

— Ты чего говоришь? — спросил Командир недоумевающе.

— Да я о другом, — заторопился Диспетчер. — Радист как?.. Ну… Вывозить-то больного придется в соседний район, в Певек.

— А-а-а, — сообразил Командир и повернулся к люку, из которого торчала голова Радиста: — Ты как?

— Какой вопрос? — сказал Радист. — Только пусть там встретят. Ну, машину к трапу, вещички помогут…

— Радист у нас на высоте! — скаламбурил Штурман и показал большой палец. — Увидятся после пурги. Год ждали, а пару дней…

— Встречей сам займусь, — заверил Диспетчер. — Организую, как в лучших домах. Печь натоплю, водовозку поймаю, в лавку, если надо будет… И к самолету с машиной сам слетаю…

— Лады, — сказал Радист. — Приветы, конечно. Будь.

— Порядок, — подытожил Командир. — Давай координаты.

— Три яранги в среднем течении Быстрой, перед входом в Долину Озер, на берегу ручейка. Кроха ручеек, без имени-отчества.

— Знаю, бывал, бригадир там хитрый — мудрый сказочник Пынчек, — сказал Командир и кивнул Штурману. — Отметь. Все. — Он подождал, когда Диспетчер отключится, и принял решение: — Пойдем напрямую. Через эту… как ее… Ы-мыс-кыл… Язык сломаешь!

— …кын! — завершил Штурман, глядя на карту.

— Во! Там перевальчик удобный возле сопки с острой верхушкой. В два раза ближе, чем по долинам петлять.

Вертолет, завалившись набок, дрожа темно-зеленым корпусом, круто повернул вправо и взял курс на плававшую в желтых пластах воздуха лиловую цепочку гор.

— Крепись, старик! — подмигнул Штурман Радисту. — И главное — на крестины не забудь. Подсаженным отцом.

— Посаженым, — поправил Радист.

— О! — восхитился Штурман. — Родил дите и сразу все знает! Курсы при загсе окончил?

— Да бабуля Ленкина ей там разъясняет, кто есть кто, а она мне в посланиях.

— Значит, Святославом назвали? — спросил Командир.

— Решили там, — ответил Радист. — Без меня.

— Недоволен? Прекрасно решили — кондовое российское имя… Дом готов к приему? Полы выдраил?

— Да вроде все в норме. Уголька вот маловато.

— Вернемся, уголек организуем, — сказал Штурман. — Беру на себя: приятель на «сотке» волокушу таскает. Вне очереди сделаем…

— Что-то не видать непогоды, — сказал Командир. — А тундра-то, тундра! Баклажаны в меду! Одни мы в зеленой форме. Нонсенс!

Старый Вэлвын ждал. Каждый год в конце августа, когда ледяная роса съедала зелень, а первые молодые и чистые звезды разрывали длинную цепь полярного дня, Вэлвын прилетал в долину, громким криком «карр-арр!» оповещал окрестности о грядущем празднике и садился на рыжий кекур в осыпях горы с острой вершиной.

Старый Вэлвын ждал. Перед ним лежала пустынная тундра. В мареве осеннего желтого воздуха светились фиолетовые заросли полярной березки, оранжевые полосы мхов, коричневые, голубые и розовые осыпи горных цепей по бокам долины. Под кекуром плотно стоял покрасневший ольховник, а чуть ниже, в пойме реки, из бурых зарослей голубичника, густо увешанного ягодами, торчали чистые, желтые островки ивняка. Под ними, в сверкающих серых косах, звенел витыми синими струями перекат Реки.

Старый Вэлвын ждал. Видимая пустынность долины не тревожила ворона. Он прекрасно знал, что жизнь обитателей тундры зависит в первую очередь от их осторожности, во вторую — от умения прятаться. Вэлвын был уверен, что многие из зверей находились поблизости в ожидании события, совершавшегося ежегодно по законам природы. Поэтому, когда ниже по Реке, за гранитными завалами, раздался первый крик тундрового вестника — чайки Яаяк, Вэлвын кивнул и, прикрыв глаза, стал слушать.