Марина Вишнякова - Острова. Семьдесят рассказов о хорошем

Одной встреченной машине Бруно все же пытался откусить колеса, но та, прихрамывая, удрала на максимальной скорости, и Бруно ее просто не догнал. Ну или решил не связываться.

В Барбати все другие собаки сидели очень тихо, поэтому мой собачий спецназ беспрепятственно проводил меня до дома, где был накормлен, напоен и выпровожден…

Однако, видимо, домой псы вернулись не сразу. И их отсутствие было обнаружено…

Сегодня, когда я на мягких цырлах, дыша вовнутрь, а не наружу, кралась мимо знакомого двора, то вдруг почувствовала сверлящий взгляд в затылок. Обернувшись, увидела хозяев Сони и Бруно, следовавших за мной на машине и крайне подозрительно следящих за моими перемещениями. Машина заехала во двор, во дворе было тихо. Псы, видимо, сидели на цепи – наказанные… Или хозяева их вовсе отправили на дальний кордон (в другой дом), пока я тут. Так как иначе, чем толстой цепью, пса не удержишь, если я следую мимо…

Такая судьба.

Понимаю, что надоела уже своими рассказами про собак Острова, которые с упорством, достойным лучшего применения, сбегают со мной от своих хозяев, но что делать, когда это правда?

Вот и сегодня прибежала в горах к любимой часовенке Божьей Матери в Спартиле. А там живут, как вы уже знаете, две самых преданных мне собаки – Соня и Бруно… И хотя я кралась буквально на когтях, и даже дышала через раз, но как только положила цветочки к иконе, так тут же услышала радостный соп и бешеный цокот – унюхали…

Молча, без лая (чтобы хозяин не засек и не вернул в будку) два оглоеда по центнеру каждый взяли меня в плотное кольцо любви… Главное, я специально перед этим съела апельсин, подняв его с дороги (извозившись от макушки до пяток, ибо попробуйте на бегу на сорокаградусном подъеме очистить и сьесть апельсин…), думая, что якобы ненавистный зверью запах цитруса спасет меня от ласк… Не помогло! Меня просто более тщательно, чем обычно, облизали!

Ну и дальше было все, как всегда – мы неслись через оливковые рощи к морю, а птицы, звери (и родственники)должны были смирно сидеть на деревьях… Туда же мы пытались загнать и с пяток встреченных машин (в одной за рулем был священник, которому удалось нас быстро благословить – и тут же захлопнуть окошко, куда уже лез разбираться Бруно), но они слиняли.

На пляже мы было застали семью мирных албанцев – папа хотел поймать рыбку, а жена и двое малолетних наблюдали.

– Кала Христуина!! – гаркнули мы в три зубастых пасти (С Рождеством! – греч.)

– Тут нам и трындец, – подумали мусульмане-албанцы – и в один морг глаза куда-то делись…

Куда и как – не понимаю… Там подъем наверх с пляжа почти вертикальный, но факт остаётся фактом – когда я через минуту обернулась, их не было, и даже следов не было!

Потом мы плескались в холодном море – пока мне не свело ноги от ледяной воды. Потом поднялись к нашему дому (наши три пса даже не вышли, типа – ааа, это опять она и ее краденые собаки, ну и ладно)…

Соня и Бруно получили по два куска колбасы и миску молока – и убыли восвояси…

А мы пошли жарить барана, ибо – Рождество…

У нас в кондоминиуме постоянно живет две семьи: мы и англичане.

А застройщик всего хозяйства – грек по имени Сотирис. Сотирис – классический грек-корфуот, со всеми вытекающими последствиями, включая местное деревенское искреннее представление о прекрасном.

В каждый новый приезд мы обнаруживаем какое-то «усовершенствование». То это металлическая оградка дикой расцветки, то присобаченная сбоку пластиковая хрень с функцией защиты от солнца, которая ей явно не по силам… То живой петух "для красоты", горланящий с двух утра, то новый выводок блохастых кошек, общее число которых скоро превзойдет количество элементарных частиц…

Англичане готовы были терпеть многие местные особенности, но сегодня они вызвали нас в бар на жалобную беседу, ибо накипело.

В частности, они поведали нам историю, что не могут уже года три получить с Сотириса назад деньги, которые считают одолженными ему.

История – проекция отношений Греции с Евросоюзом и столь же понятна любому русскому, сколь непонятна любому англичанину или немцу.