Роман Зинзер - Записки путешественника с собакой

– Значит проверять, – сказал я, раздавил клеща ногтем и выбросил. Это был самый первый звоночек проблемы, которая нас будет преследовать всё путешествие.

Пока мы гуляли, на парковке появилась еще пара машин, большой серый фургон и дворник, который был занят тем, что опустошал урны в свой большой мусорный пакет. Машины были без людей, а возле фургона стояло несколько полицейских.

– Это коневозка, – сказала Настя.

– А где конь?

Конь появился из-за фургона. Он был большой, стройный, серый, очень статный и красивый. Его вел под уздцы один из полицейских.

Настя вопросительно посмотрела на меня.

– Ну откуда я знаю, что тут делает конь в такую рань? – сказал я. – Может тут так установлено, что полицейские на конях Бородино патрулируют.

Полицейских было пятеро. Один из них держал коня, другой открыл повозку и предложил жестом коню проследовать внутрь. Конь встряхнул головой и внутрь не пошел.

– Это может быть интересно, – сказал я.

Полицейские попробовали еще раз пригласить коня в фургон, но тот отодвинулся еще дальше. Один из полицейских ушел и через минуту притащил самодельный трап из сколоченных досок и приставил его к фургону.

– То есть теперь по трапу, конь должен зайти? – спросила Настя.

– Это лошадь, – сказал я.

Чарли смотрел неотрывно. Лошадь он видел впервые и немного боялся. На каждый шаг большого животного Чарли нервно вдыхал.

– Это всего лишь большая такая собака, – сказала Настя Чарли и погладила его по щеке.

Трап установили покрепче, и коневод отвел лошадь подальше для разбега, и попробовал загнать ее в коневозку. Почти получилось, но в последний момент лошадь сошла с трапа и в проем фургона не попала. Коневод попробовал сделать то же самое дважды, но каждый раз лошадь сходила с трапа.

Дворник перестал собирать мусор и тоже уставился на эпопею с лошадью. Он стоял близко к нам, и я решил с ним поговорить.

– Всегда так с конем? Приманили бы чем-нибудь, – сказал я.

Дворник пожал плечами и поставил мусорный пакет на землю.

– Это лошадь. Не конь. Хельга зовут. Она здешняя, ее это.., на праздники в Москву переводят.

– Какие праздники?

– Ну майские-хуяйские, какие еще, – сказал дворник и сплюнул точно в урну. Семен пьет, прислали вон сопляка, будет на Хельге по Москве целый месяц разъезжать. Если она из него сейчас копытом дух не выбьет.

– Это как?

– Чего как? – спросил дворник.

– Семен-то кто? – спросил я.

– Семен – мент наш. Конная полиция. Они здесь, у нас патрулируют, все такое. С Хельгой. Год или два уже, не помню. Сменщик у него – Скворцов, забыл, как зовут. Скворцов, короче. Тоже на Хельге ездит. Но он не любит на Хельге, когда можно не ездить и туристов нету, то Скворцов просто тут по округе болтается. А Семен любит. Он вообще Хельгу любит. Говорят, от него жена ушла, весь он такой на конях был помешанный. Говорит, не хочу дерьмо конское всю жизнь нюхать. Вот и ушла. Семену-то взяток где взять? Нигде. Кто менту на коне взятку-то даст? Хотя.., хотя, может, треплют все про Семена. Я не знаю. Откуда мне правду знать?

Настя повернулась вполоборота ко мне. Я кивнул. Мы оба думали об одном и том же. Опять жена от кого-то ушла. Сначала ветеринар на белорусской границе, теперь вот Семен.

Полицейские попробовали новую тактику. Тот, который держал лошадь, перестал брать трап с разбега, и просто стал похлопывать животное ладонью по крупу. Остальные полицейские встали в ряд по краям трапа, чтобы закрыть собою пути к отходу. Но не сработало. Лошадь оттолкнула плечом полицейских и спрыгнула с трапа. На парковке прибывало народу, и все тормозили посмотреть, что же дальше будет с лошадью и полицейскими. Последние поняли, что за ними теперь внимательно смотрят и посмеиваются и решили перекурить. Самый лысый из них раздал остальным по сигарете.

– Семена им звать надо, – сказал дворник. Только он заведет Хельгу. А Семен пьет. Как его звать-то?

– А чего пьет? Или он всегда это?

– Он не пьет. Ну я не видел. Он только сейчас пьет. Ну ты прикинь просто. Он два года с Хельгой был. Дерьмо за ней чистил. Пальцем камни из подков доставал. Брал вот так вот ногу у лошади, взади становился и пальцем выскребал. И Хельга ему ни разу в лоб не щелкнула. Короче, у них такая любовь была, что я тебе скажу, он жену наверно так свою не любил.

– Ну понимаю, да. Так ее же вернут, Хельгу-то? Праздники того и обратно? Или не?

– Не знаю. Семен пьет, может он больше знает. Может он знает, что не вернут. Вот и пьет. Я бы тоже пил.