Кирилл Шатилов - Солнечный Альбион

Похоже, удача сопутствовала нам всю дорогу, потому что наш самолётец лихо встрял в общий поток и скоро под отвратительное хлопанье в ладоши мягко закачался по гостеприимной полосе.

Привыкнуть к Хитроу невозможно. Аэропорт и в самом деле оправдывает своё название, которое мне всегда хотелось прочитать как «хитрый» (тогда как буквально его можно перевести «вересковый ряд» – «heath row»). Не так давно он состоял из четырёх терминалов. В марте 2008 года был добавлен пятый. Сейчас идёт перестройка 2-го, который раньше назвался «Восточным».

Если вы летите из Москвы «Аэрофлотом» (крайне не рекомендую), вас посадят, скорее всего, на 4-м. Если британскими авиалиниями, то на 5-м. Если «Трансаэро» из Домодедово, то обычно на 1-м. Поэтому для меня каждый прилёт сюда или вылет отсюда оказывается непохожим на предыдущий. Иной раз ты попадаешь в большой зал, сплошь перегороженный лабиринтом турникетов. Иногда ты спускаешься куда-то в маленький отстойник и стоишь на крутой лестнице, обозревая толпу внизу и выискивая знакомые лица (времяпровождение того стоит, потому что увидеть здесь можно кого угодно, вплоть до мировых знаменитостей). Как-то раз я прибыл сюда с коллегами из легального тогда игорного бизнеса, так паспортисты вежливо предложили нам посидеть в удобных креслах и мурыжили наши документы почти час, вероятно, считая, что мы – крупные представители «русской» мафии. Уж чего, спрашивается, им по этому поводу переживать, если представители этой самой мафии чуть не каждый день получают у них политическое убежище, а в плане самого аэропорта, посмотрев на него через Интернет сверху, можно безошибочно узнать очертания гексаграммы, то есть шестиугольника, то есть вылитый «Меген Давид», то есть «щит» – он же «звезда» Давида. Потому что в 1950-е годы Хитроу с высоты птичьего полёта так и выглядел. Вообще же его историческое начало уходит в 1929 год, когда здесь располагалось маленькое лётное поле, называвшееся «Великим Западным Аэродромом» (Great West Aerodrome). После войны его стали называть «Лондонским аэропортом», а потом переименовали в честь местного хутора.

На сей раз мы долго брели возбуждённым гуськом по узкому коридору, поравнялись с очередью разноцветных во всех отношениях туристов, гордо проследовали мимо, полагая, что нас ждут где-то в другом месте, были остановлены резким окликом темнокожей англичанки и узнали, что эта очередь – и наша тоже. Очередей такой длины я не помнил с советских времён. Поэтому достал камеру и решил это безропотное унижение запечатлеть. А заодно большущий предупреждающий знак «Пандус!» (caution ramp), потому что в одном месте коридора, действительно, на полу виднелся крохотный выступ. Тут в бой со мной вступила истая арийка, которая строго-настрого запретила мне даже думать о том, чтобы что-нибудь здесь снимать, хоть на камеру, хоть на телефон. Обычная реакция тех, кто не привык, чтобы их фронт работ снимали, потому что снимать, собственно, нечего.

Очередь шла не то чтобы прытко, но двигалась довольно постоянно, без задержек, так что минут через двадцать-тридцать мы подошли к очередному потомку Шивы, он ударил по нашим паспортам печатью и сверкнул снежными белками глаз, которые не увидели оснований «не пущать».

Из Хитроу попасть в Лондон можно разными путями. Раньше меня чаще всего встречали вежливые водители, присланные здешними коллегами или друзья на автомобилях. Поэтому, оказавшись перед выбором в этот раз, я несколько растерялся. Можно было взять дорогое такси (фунтов 65), можно было найти подходящий автобус, можно было сесть на поезд электрички или метро (но с двумя даже небольшими чемоданами, согласитесь, это не слишком удобно). Поэтому я действовал интуитивно и выбрал ту самую опцию, с которой и начал это повествование: поезд-экспресс, который отходит с определённой платформы каждые 15 минут и находится в пути ровно столько же (для сравнения, метро идёт, пожалуй минут 40, если не больше). Особенно подкупило меня в рекламе этой услуги название конечной (и единственной на маршруте) станции – вокзал Пэддингтон, куда нам, собственно, и было нужно.

Прежде чем попасть на нужный ярус аэропорта, откуда, судя по указателям, отходил экспресс, мы дважды проехались на вместительном лифте, отказывавшемся слушаться команд кнопок и предпочитавшем подбирать одних и тех же пассажиров с разных этажей, в результате чего мы все быстро перезнакомились. Следом за хохочущей от этой чехарды мамашей с коляской мы вышли где-то внизу и обнаружили, что чутьё и здесь нас не подвело: перед нами была характерная невзрачная платформа с уходящими в стену трубами туннелей. На платформе, как обычно, людей было мало (для меня всегда было и остается загадкой, куда здесь деваются означенные 70 миллионов пассажиров, но когда я её разгадаю, думаю, наступит настоящий конец света, поэтому я не тороплюсь), зато я обнаружил автоматы, продававшие билеты во все стороны, на все зоны и для всех видов железнодорожного транспорта.