Наталия Тьен - Китайские фантазии

11 июня. Дописываю письмо рано утром. Мама выздоровела! Как я рада. Дописала её портрет. Мы с ней повеселились: опять рисовали вместе, я ей траву доверила писать, а себе взяла цветы. Потом мы обе расписались в нижнем правом углу и повесили картину на стену. Монэ мы копировали не бездумно. Даже Ванька сказал, что круто получилось, и бабушка очень похожа. Мнение сына мне всегда важно. Он не очень общителен и, если хвалит, значит и правда неплохо написали.

Пожалуй, закончу. Иду складывать вещи. Вернее, проверять, не забыла ли чего. Выезжаю сегодня поездом в Москву, потом лечу в Гуанчжоу.

Милая Оксана, до встречи. Жду ее очень.

Мэй.

P.S1. Адрес твой записала, но надеюсь, что ты меня встретишь. Про красную сумочку помню. Я буду в белой вязаной кофточке и джинсах. Узнаем друг-друга. Даже не сомневаюсь.

P.S2. Очень хочу поделиться: никогда мама так не восхищалась моей живописью, постоянно стоит около картины, что мы с ней написали. Говорит, что она излучает нечто особое. Конечно, это ж импрессионизм! Но я так рада, что она выздоровела. Дай Бог ей здоровья.

Всё пошло не так. Я не понимаю, что происходит. Не имея компьютера, пишу в тетради, что привезла для романа. Надеюсь, это меня немного успокоит.

Я уже в Гуанчжоу. Долетела нормально, но устала. Вышла из самолета, и меня слегка качнуло. Еле устояла на ногах. Это состояние слабости быстро прошло. Когда получала багаж самочувствие улучшилось. Волновалась, ждала появления Оксаны. Она всё не шла. Я села на чемодан и стала изучать всех входивших в зал прибытия. И тут появилась она: в светлом плаще, платье под ним тоже светлое, кремовое. Красная сумочка в руках. Красная помада. Очень красивая, оказывается, женщина. На фото она мне казалась полнее немного и попроще – не такая эффектная. Наверное, потому что не накрашенная. Мы обнялись, поцеловались. Тут я снова почувствовала слабость. Чуть не упала. Оксана меня подхватила. Попросила проходящего мимо мужчину помочь довести меня до такси. Все плыло перед глазами. Хорошо, что помогли, довели. Сама бы идти, думаю, не смогла. А в такси я вообще заснула. Мысль мелькнула только: “Какой же сложный был перелет.”

Когда очнулась, стало доходить, что это, вероятно, вовсе не перелет виноват. Сейчас нахожусь в большой комнате-студии. Здесь все удобства. Но я заперта. Я – пленница. Осознание это пришло сразу, когда пришла в себя. Лежу одетая, вещи в углу, сваленные в кучу. На Оксану не похоже. Она бы всё убрала, а меня бы раздела. Уж точно сняла бы с меня обувь. Валяться на диване в кроссовках… ну, это никуда не годится!

Я сначала не паниковала, а удивлялась. Есть у меня такое качество – действовать, а не паниковать. Поэтому вскочила и стала изучать комнату. Все удобства. Есть плита, холодильник. Этот угол работает как кухня. В другом санузел – унитаз, кабинка для душа. В комнате диван, шкаф, полка с книгами на китайском, журнальный столик, совсем пустой. На полу ничего нет. Всё аккуратно и пусто. Ни телека, ни компьютера. Ничего. Мой телефон исчез. Понятно. Я точно в ловушке, и встретила меня не Оксана. Ужасно всё. Только кому это я понадобилась? Нашли важную персону.

Я запаниковала и, не ожидая сама от себя, заплакала. Подошла к двери и стала стучать в нее. Метнулась, покрутила замок. Постучала. Потом сильнее. Никто меня не услышал. Бросилась к батареям и звонко застучала в них расческой. Никто не шел… Но тут я услышала, как дверь открывается. Зашли двое мелких китайцев и та высокая и красивая женщина, которую я приняла за Оксану. Поджав губы, она сказала:

– Если будешь шуметь, пожалеешь.

– Кто вы? Почему я тут? – зло спросила я, но голос почему-то прозвучал жалобно. Никто не ответил. Один из китайцев крепко меня схватил, а другой сделал укол в плечо. Я сразу отключилась.

Не знаю, сколько времени была в забытьи, но, очнувшись, вспомнила, что со мной произошло. Долго смотрела в потолок, соображая где нахожусь. Потом вспомнила всё и решила больше не шуметь. Голова кружилась. Я встала, цепляясь за спинку кровати, ноги плохо слушались меня. Кое-как добралась до кухни. В горле пересохло. Есть здесь вообще вода? Желудок недовольно заурчал, намекая, что пора бы заодно поесть. Пошла делать себе чай и искать что-то съедобное. Еды тут много. Хватит на несколько дней.

Думаю про маму и Ваньку. Хорошо, позвонила им, когда мы приземлились. Но они будут ждать сообщений на электронную почту, а их послать я не могу. Сколько дней они продержатся и не будут волноваться? Два или три от силы. Может быть, начнут меня искать. Оксана, надеюсь, тоже беспокоится. Что же с ней-то произошло? Не понятно.