Елена Блаватская - Письма из пещер и дебрей Индостана

– Стало быть, бессмертие для земной личности всё-таки условный вопрос, и самоё бессмертие не безусловно?

– Нисколько; оно только не простирается на несуществующее . Для всего того, что существует, как Сат или исходит от Сата , бессмертие, как и бесконечность, безусловны. Мулапракрити – оборотная сторона Парабрахма, но оба одно и то же. Суть этого всего, т. е. дух, сила, материя, бесконечна, как и безначальна, но форма, приобретаемая этим тройным единством во время воплощений, внешность есть, конечно, только одна иллюзия личных концепций. Поэтому мы и назвали одну загробную жизнь действительной , а земную, со включением в ней самой земной личности, называем призрачной .

– Но зачем же в таком случае называть реальность сном, а призрак – бдением?

– Сравнение сделано для облегчения нам представления; с точки зрения земных понятий оно весьма верное.

– Зачем, если загробная жизнь основана на справедливости, на заслуженном воздаянии за всю земную скорбь, а сутратма пользуется малейшим проблеском духовных качеств в каждом из своих воплощений, то как же можно допустить, чтобы духовная личность в нашем бабу, – он ушёл, и мы можем говорить о нём не стесняясь, – чтобы личность в этом мальчике, столь идеально честном, благородном, бесконечно добром, невзирая на всё его безверие, чтобы эта личность, говорю я, не перешла в бессмертие, а погибла как «навоз от цветка»!

– Кто же, кроме его самого, когда обрекал его на такую судьбу? Я знаю бабу с малых лет и вполне уверен, что жатва с него сутратмой будет обильная; хотя его безверие и материализм далеко не напускные, но всё-таки умереть навеки и в полноте своей личности он не может.

– Но вы же, такур, сейчас только подтверждали правильность его воззрений на его личное состояние за гробом?.. А его воззрения – то, что у него улетучится после смерти всякое сознание …

– Подтверждал и снова подтверждаю. Можно проспать несколько станций на железной дороге и всё-таки, не сохранив об этих ни малейшего сознания, проснуться на следующей и достичь цели путешествии уже в сознательном состоянии. Вы нападаете на сравнение между сном и смертью? Так вспомните же, что даже человеку известны три рода сна: непробудно-крепкий, без малейшего сновидения; сон с хаотическими, неопределёнными сновидениями; наконец со снами, столь живыми и ясными, что для спящего они делаются на время полной действительностью… Почему же в таком случае вы не можете допустить, что так бывает и с освобождённой от тела душой? По разлуке с ним для неё начинается, смотря по её заслугам, а главное, её вере , жизнь либо вполне сознательная, либо полусознательная, или же она впадает в тот непробудимый сон без грёз, как и без сознания, который равняется состоянии небытия . Это есть исполнение «программы», о которой я говорил, сочинённой и заготовленной заранее для себя материалистами. Но материалист материалисту рознь. Человек злой или даже просто большой эгоист, прибавляющий к своему полному безверию равнодушие ко всему миру, должен непременно оставить у преддверия смерти свою личность навеки. Ей нечем зацепиться за её сутратму , и с последним вздохом её обрывается между ними всякая связь. Но такие, как бабу, проспят только одну «станцию». Придёт время, когда и он сознаёт себя снова в вечности и раскается, что потерял даже один день [239]из жизни вечной.

– Но вернее ли всё-таки сказать, что смерть есть рождение к новой жизни или, ещё лучше, возвращение в вечность?

– На деле оно так и есть, и я ничего не имею против перефразировки. Но только с нашими условными понятиями о материальной жизни слова «жить» и «существовать» неприменимы к чисто субъективному состояние посмертного бытия, и если бы они употреблялись в нашей философии без твёрдого знания всех её объяснений, то ведантисты весьма скоро пришли бы к странным идеям, которые преобладают в наше время между американскими спиритами, проповедующими о вступающих в брак «духах» как между собой, так и со смертными… Как и у истинных, а не номинальных христиан, загробная жизнь ведантистов есть та страна, где нет ни слёз, ни воздыханий, где ни посягают, ни женятся… Поэтому и вследствие того, что жизнь разоблачённой души, обладая всей живостью реальности, как в иных сновидениях, не имеет ни одной из грубо объективных форм земной жизни, пригодных только для телесных чувств, наши философы и сравнили её с грёзами во время сна. А теперь я, кажется, всё объяснил…