Валерия Алфеева - Священный Синай

Писательнице удаётся погрузить читателя в то состояние преодоления себя, которое было её постоянным спутником во время восхождения на Синай. И «изнутри» этого состояния читатель переживает вместе с автором богословское прозрение. Преодолевая собственную слабость, человек постигает божественный замысел о себе: не путём рационального умозаключения, а «изнутри» волевого усилия. Эта мысль, которую я впервые открыл для себя в текстах прп. Исаака Сирина, выражена в повести Валерии Алфеевой с особенной художественной убедительностью.

Валерия Алфеева устраивает встречу русского читателя с одним из столпов христианской аскетики – прп. Иоанном Лествичником. Святой Иоанн широко известен (во всяком случае, у всех на слуху его «Лествица»), но насколько суровым и неприступным он кажется на фоне отцов, писавших об опыте переживания Божественной любви и красоты (и преподобного Симеона Нового Богослова, и сирийских авторов)! В повести же приоткрыта его благородная, сдержанная красота, за которой таится столь же глубокий опыт радости. Опыт, сокрытый за отточенными словами, подобно тому как сам подвижник скрывался от собеседования с людьми за суровыми синайскими глыбами.

К концу путешествия автор подводит нас к главной богословской мысли повести: личность человека – это божественная тайна, и общение людей – это приобщение тайне. Эти слова могут показаться излишне торжественными, но стоит попробовать применить их как руководство к действию, чтобы убедиться в том, сколько открытий мы можем сделать в собственной повседневности. Серые, отстранённые лица прохожих; привычные лица близких; бытовые фразы, за которыми мы не ожидаем ничего нового. Выстраивая отношения с людьми, мы создаём внутри себя образ другого человека – и потом болезненно переживаем, что этот образ не соответствует действительности. Совсем другое переживаешь, когда относишься к неизвестным тебе сторонам личности как к божественной тайне. Сначала трудно поверить в то, что эта тайна действительно существует. Но постепенно усилие веры оказывается вознаграждено, когда божественная тайна начинает сама открывать себя.

Так происходит со многими героями повести. Так происходит с Еленой – «захожанкой» с кольцом в носу, которая не поставить свечку «зашла», а ни много ни мало попала на Синай. Так происходит со старцем Адрианом, который даже на пустынном и неприступном Синае искал ещё большего уединения и поселился в скиту, – но которому Бог поручил наставить эту самую девушку с кольцом в носу и читать ей Книгу пророка Исаии. Когда-то Бог послал апостола Филиппа объяснить эфиопскому евнуху на пустынной дороге смысл пророчества Исаии (Деян. 8:26–39), – и это, возможно, был первый язычник, принявший Крещение; а теперь синайский старец в пустыне наставляет девушку, не знающую о Христе, но усиленно ищущую того, что ей неведомо, – и кто знает, к чему это приведёт?

В последней главе книги Валерия Алфеева доводит эту мысль до логического предела: не только личность – это божественная тайна, но и каждое событие – это тайна, которая никогда не повторяется. Любое событие – это чудо, ибо для Бога нет разницы, творить ли что-то из ничего, менять естественный ход вещей или устраивать обстоятельства так, чтобы привести человека в изумление. И если это изумление пережито, то как хочется его удержать и как трудно это сделать! «Священный Синай» – это как раз опыт «схватывания» чуда. Повесть становится иконой неповторимого события, помогающей тем, кому трудно разглядеть божественные отсветы в событиях собственной жизни, и радующей тех, кто пережил нечто подобное.

Максим Калинин

Боже! Ты Бог мой!

Тебя от ранней зари ищу я.

Тебя жаждет душа моя,

по Тебе томится плоть моя

в земле пустой, иссохшей

и безводной…

Псалом 62

Боже! Ты Бог мой!

Тебя от ранней зари ищу я.

Тебя жаждет душа моя,

по Тебе томится плоть моя

в земле пустой, иссохшей

и безводной…

Псалом 62