Маша Веселова: Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки

Пару слов стоит сказать и о местном испанском. Здесь, в условиях языкового шока, он начинает совершенствоваться чрезвычайно быстро.

Так, уже буквально на четвертый день поймала себя на мысли, что в лексикон вошли слова, выученные за последние сутки-двое.

Это в первый день в голове билась только одна мысль: «О боже, что они говорят, я ничегошеньки не понимаю??!!» В поясной сумке у меня маленький блокнот, в котором я фиксирую новые слова, идиомы, целые фразы и выражения. К концу этой поездки мне будет намного проще изложить свою мысль на испанском, хотя пассивный запас английских слов у меня больше раз в десять. Человеческий мозг – хитрая штука; удержать в нем два иностранных языка одновременно – это не так-то и просто.

В Мехико я в итоге прожила недели две. Четырехкомнатную квартиру за сумму, эквивалентную 11 000 российских рублей, сняли на несколько месяцев наши друзья из Академии Вольных Путешествий. Есть такой замечательный некоммерческий проект, «Дом для всех» называется. В разных уголках планеты снимается на какое-то время вот такое обширное жилье, и любой трезвый гражданин, вне зависимости от национальности, может получить там приют. Готовится общая еда, звучат рассказы о том, кто где побывал, планируются какие-то совместные вылазки для ознакомления с местными достопримечательностями. Дом в Мехико был очень популярен: одновременно там жило до тридцати человек, причем не только из России.

А еще в гости приходили местные, а как-то раз с одним из мексиканцев пришла и его жена, в прошлом москвичка, которая очень давно не разговаривала на родном языке и была рада возможности пообщаться.

Достопримечательностей в Мехико огромное количество; из тех мест, где я побыла, мне особенно запомнился музей Фриды Кало. Он не похож на другие музеи, посвященные художникам. Нет, конечно, здесь много ее картин, но куда большее впечатление производит обстановка, в которой она жила, которую она создавала своими руками. Кухня – стены выкрашены в ярко-желтый и ярко-синий цвета, на полках причудливая посуда. Комнаты, где она творила. Ее платья, блузки, развешанные по стенам – а Фрида очень любила национальный костюм и надевала традиционную мексиканскую одежду, даже будучи за границей. И печальные атрибуты ее жизни, опечаленной физической болью, – гипсовые корсеты, протезы, костыли, инвалидная коляска. Мне всегда импонировали эксцентричность Фриды Кало и ее умение иронизировать над собой. Если почитать ее дневник, то он полон изречений, весьма схожих по стилю с крылатыми фразами Фаины Раневской.

«Дерево надежды, стой прямо!» – приказывала Фрида.

И, похоже, дерево подчинялось. Недаром же на закате жизни она приехала на свою персональную выставку… в собственной кровати, так как доктор велел соблюдать постельный режим. Превозмогая боль, общалась с гостями, улыбалась и держала в руках бокал. А на одной из последних ее картин – сочные арбузы и viva la vida.

Уедем завтра, нет, послезавтра, нет, еще через пару дней… В Мехико немало всего интересного: лагеря гватемальских гастарбайтеров, гигантские мусорные свалки, черные рынки поддельных документов и оружия, обыкновенные рынки с очень дешевой едой и одеждой, разумеется, интересные образцы колониальной архитектуры, бесплатные велосипеды, которые можно взять напрокат по загранпаспорту (и отличная инфраструктура для них) и так далее. Ближайшие развалины пирамид, сделанных руками майя, находятся, к слову, в двадцати минутах езды от одной из крайних станций метро.

По-хорошему, тут можно прожить год, так и не узнав толком города.

К слову, что до лагеря гастарбайтеров – так называемой касы де мигрантос, – то лично мы туда не доехали, но наши соседи по квартире не поленились добраться туда и пообщаться с ними. Увы, все желают уехать за американской мечтой в Соединенные Штаты Америки, но не всем удастся это сделать: потенциальных нелегалов часто обманывают и ловят на границе.

А даже если они и окажутся в США, легализоваться и получить там нормальную зарплату – практически нереально.