Маша Веселова: Будни Гринго в Америке. Путешествие по странам, кухням и традициям Латинской Америки

А на дворе между тем Рождество, Navidad, если по-местному. Мексика – весьма религиозная страна, и к празднику этому здесь готовятся с особой тщательностью. Соответствующей символикой, чаще венками, украшено здесь все – от проезжающих по шоссе пикапов до шиномонтажных мастерских и автомоек. Кругом царит праздничная кутерьма, люди закупаются продуктами к столу и готовятся встретить этот день в кругу семьи.

На улицах появляются украшенные венками скульптуры Иисуса Христа и еще Девы Марии Гваделупской.

София, которая останавливается, чтобы немного подвезти нас, сейчас вместе со своим семейством живет в Гвадалахаре, это километрах в девятистах от того места, где мы сейчас находимся, но каждый год в это время она приезжает сюда, в штат Баха Калифорния, к американской границе, неподалеку от которой живет ее мама. София везет с собой не только двоих детей – молчаливых мальчика и девочку лет пяти-шести на вид, но еще и собаку с грустными глазами. Через несколько дней она заведет свой пикап и поедет обратно домой, но в католическое Рождество вся семья соединяется, и пока весь салон машины забит сумками с разными вкусностями.

Мексика – страна с богатейшими кулинарными традициями, особенно праздничными.

К рождественскому столу здесь полагается целый арсенал разнообразных блюд, и уж кто-кто, а заботливая мама может подробно рассказать о любом из них. А так все кому не лень, от заправщика до бариста в кофейне, поздравляют нас с наступающим праздником. По-испански это будет feliz Navidad, и незамысловатая, но очень прилипчивая песня с таким названием звучит здесь буквально из каждой щели.

До Рождества остаются считаные часы. Жизнь вокруг замирает. Путевые заметки пишу, скрючившись на заднем сиденье огромного старого грузовика. Вопреки уже сложившейся традиции, его водитель, Роберто, великолепно говорит по-английски; ему лет 28 на вид, и 9 из них он прожил в США. Здесь, на севере Мексики, таких много; некоторые провели в Штатах три или четыре года, занимаясь грузоперевозками.

Чаще всего это никак не помогло им ни зацепиться в другой стране, ни начать говорить по-английски более-менее сносно.

Роберт стал исключением: не захотел остаться в США, вернулся на родину, но выучил при этом язык. Его семья живет в городе Сьюдад Обрегон, времени семь вечера, он надеется быть дома к полуночи, хотя ехать еще километров семьсот. А впрочем, качество дорог здесь, в этой части страны, отличное, и задерживают в пути только шлагбаумы перед пунктами взимания оплаты.

Шоссе на севере, по которому мы едем, пролегает через живописную пустыню с горами и стереотипно-гигантскими кактусами, которые рисуют на этикетках бутылок с текилой. Граница с Аризоной буквально в паре километров от этой трассы. Там, за невысоким забором с колючей проволокой, через который, впрочем, и ребенок переберется, – уже Штаты.

Кордон кажется совершенно безлюдным и неохраняемым.

Латинская Америка заочно казалась мне куда как менее дружелюбной, чем та же Африка. С одной стороны, это так, вот уж где-где, а в Африке строчка из песни Дэвида Боуи «Everyone says hi» приобретает самый что ни на есть буквальный смысл, настолько всем есть до тебя дело и настолько все при этом позитивно настроены по отношению к тебе. Здесь, по другую сторону Атлантики, все немножко иначе.

Никто не лезет к тебе, никто не заинтересован персоной путешествующего гринго до такой степени, чтобы оторваться от привычных дел.

При этом, если обратиться к местному населению с какой-либо просьбой, то дружелюбность и желание помочь не будут знать границ. Все расспрашивают о стране, откуда приехали, о планах и, конечно, пытаются подробно ответить на заданный вопрос. Наладить коммуникацию не так уж и сложно, хотя у меня, несмотря на все мои курсы испанского, пока тотальный языковой шок.

Ну а английский за американско-мексиканской границей моментально становится никаким не интернациональным, а совершенно бесполезным языком.