– Отец родной, – подхватили другие осторожно, – сваяй нам, как ты умеешь, на инструменте!
Андрей настаивал:
– Ну, исключительно для гостя из Москвы!
Старик молча вытер руки о фартук, взял протянутую Андреем гитару, сел на высокий стул, подключил к гитаре электрический шнур и начал выводить столь душещипательную мелодию и с таким мастерством, что у меня слезы так и брызнули из глаз. Как он играл! Как он играл! Казалось, гитара заменяла попеременно разные инструменты: то виолончель, то мандолину, то контрабас, а то вдруг лилась мелодия, похожая на звуки скрипки… Он исполнил для нас две неаполитанские песни, и все с особым чувством аплодировали.
Стали прибывать посетители. Папа убрал гитару и стал давать какие-то распоряжения официантам. Потом подошел к нам, нагнувшись, доверительно произнес:
– Сейчас мои дети будут играть для вас. Вот вы послушаете!
Андрей перевел и добавил:
– Сам он играет теперь в исключительных случаях, только для самых дорогих гостей. Понимаешь? У тебя сейчас уровень Горбачева…
Пришлось криво улыбнуться…
На маленькую сцену вышла смуглянка, чернокудрая, в красиво облегающем фигуру длинном черном платье. Двое парней со строгими красивыми лицами, больше похожие на телохранителей этой красавицы, чем на музыкантов, сели на высокие стулья по обе стороны от нее – один за электронное фоно, другой взял гитару.
– Это и есть дети Папы, – сказал мне на ухо Андрей, когда музыканты стали виртуозно выводить душещипательную итальянскую мелодию, а девушка запела таким нежным голосом, что у меня мурашки по телу побежали.
Андрей заказал еще всем выпивку. Гитарист встал и объявил, что поет для Алексея, приехавшего к Андрею из Москвы, и запел красивейшим тенором, а девушка и второй брат ему подпевали. Я не понимал слов, но, казалось, музыка сама говорила о красоте моря, щедрых южных садах, о тяжелом труде крестьянина и о любви…
У Андрея закончились деньги. Он предложил скинуться на очередную порцию коньяка. Интернационалисты замялись, неохотно кидали на стол мелкие скомканные купюры. Я понимал, что заработки нелегалам даются нелегко, и одновременно до меня не доходило, как можно мелочиться, слушая такую музыку!
Вынув триста из приготовленных на первое время пяти сотен евро, я положил их на стол:
– Ребята, гуляем!
На пляже
На следующий день после ресторана мы с Андреем и Ареком отмокали в море и валялись на пляже. Арек работу пропустил, сказав, что ему по барабану, хозяин все равно не выгонит, потому что у него огромный стаж. Он вообще может выходить на работу, когда захочет, ведь он один из немногих в компании Андрея, кто работает официально. Еще он рассказал, что в выходные подрабатывает тем, что возит отдыхающих на лодке в грот Аззуро. Лодка огромная, принадлежит хозяину турфирмы, и в нее помещается сразу человек пятнадцать. Пообещал как-нибудь устроить нам экскурсию.
Море и свежий воздух благотворно влияли на восстановление наших ослабевших организмов. Однако Андрей и Арек, пошептавшись, о чем-то задумались. Потом Андрей как бы невзначай поинтересовался, не одолжу ли я ему денег, чтобы Арек сбегал за бутылкой. Я сказал, что у меня нет.
– Жаль. – Арек перевернулся на спину, подставляя солнцу свой накачанный пресс.
Андрей грустно вздохнул и, достав мобильный, стал набирать чей-то номер. Через минут десять на пляже появился Миша, полненький, улыбчивый человек, один из тех, кто вчера гулял с нами в «Маленькой рыбке». В прошлом Михаил работал председателем одного из колхозов в Житомирской области, руководил довольно обширным хозяйством.
Из пакета Миша достал бутылку водки «Кеглевич», пяток помидоров, соль и нарезанный хлеб. Все выпили.
– Вот теперь хорошо, – сказал Андрей, закуривая и одновременно закусывая помидором.
Миша после стакана откинулся на спину и тут же захрапел.
Андрей пошел освежиться в море. Посмотрев на спящего Михаила, я вздохнул:
– Вчера хорошо в таверне посидели, но бабок почти не осталось, а у меня обратный вылет в Москву только через три недели.
– Не думай о времени, может, ты вообще не полетишь никуда.
– Как это?
– Так. Тут райский остров. Живи. С друзьями не пропадешь. – Потом вдруг как-то разом Арек погрустнел, стал чертить пивной пробкой по песку. – Знаешь, у Дрона здесь, на острове, мани вообще не держится. Он может заработать кучу на каком-нибудь заказе и прокутить эту кучу в один вечер. Что ты хочешь, грузинская кровь. А это значит, гулять – так гулять! Папа у него грузин, а мама русская.
Читать дальше