Агата Чернышова - Нежить и некромант

Стоило переступить порог комнаты, как нежить прорвало. Она устроила форменную истерику: и устала, что с ней обращаются, словно виновата в чём, и Салбатор не отчитывается перед нежитью, куда и зачем ходит. Она даже цель их путешествия не понимает. А в то, что Салбатор помочь хочет, и вовсе не верит.

Наконец, поток слёз остановился, и нежить села на застеленную постель. Салбатор поморщился: теперь он ни за что не приляжет, придётся ютиться на скромной софе.

– Я не понимаю, если Петер Болдер и есть убийца, зачем вы его прогнали? Почему не сдали Инквизиции? – всхлипнула она и уставилась тёмными глазищами.

Салбатор поймал себя на мысли, что давно не видел настоящих женских слёз. Не притворных, не пролитых, чтобы добиться своего, а искренних. От бессилия и невозможность понять замысел Создателя.

Он и сам, чего уж тут, разделял её чувства. Правда, это было давно, когда Катаржина почувствовала тяжесть камня в руках вместо лёгкого букетика полевых цветов.

Тогда он плакал, после её похорон, пока никто не видит. И выл, потому что не мог ничего изменить.

Если бы тогда он отпустил Чёрную Ведьму, как обещал. Если бы вообще не наткнулся на неё. Если бы не был из рода ведьмаков, видящих и борющихся с нечистью.

Много всяких если, и Катаржина была бы жива. Пусть и не с ним.

Опять Салбатор пожалел, что не сохранилось ни единой гравюры погибшей невесты, а память давно начала его подводить.

Не помнил он милую Катаржину во всех подробностях, а вспомнить хотел. Только запах её волос, отдающих мёдом, цепко засел в памяти.

И вот сейчас Салбатор смотрел на нежить и боролся с желанием рассказать ей правду. Конечно, оно справедливо будет, если рыжеволосая не узнает всего, только пока и он в делах своих не продвинулся. Незадача, одним словом.

– Болдер – пустышка. Не убивец.

– Вы же говорили, он очень похож? – нежить плакать перестала и уставилась на него с надеждой. Даже красным носом шмыгнула совсем по-девичьи.

– За убивцами, какими бы искусными они ни были, след тянется. Псы Инквизиции его чуют, а я им дурачка под нос подсунул. Не взяли следа, значит, ошибочка.

Он вздохнул. Выходит, Инквизиторы всё ещё идут за ним. От него следом убивца тоже не тянет, да кто станет разбираться!

Поднадзорный, но не покорный некромант Святому Ордену как кость поперёк горла. Глотать не мешает, но царапает.

– И что теперь?– быстро спросила нежить, перебирая тонкими музыкальными пальцами край жакета. Жадно спросила, словно не терпелось ей двинуть дальше.

Боялась Инквизиции? Нет, они на такую мелочь не отвлекаются.

– Раз не удалось на след убивца напасть, значит, надо бы в церковь одну наведаться. Твой незнакомец в ночи не из простых был, а вся нечисть в той церкви собирается. Может, и узнаем чего.

Он отвернулся и принялся умываться. Тереть дешёвым мылом, отдающим свиным жиром, лицо и руки, а сам слушал, как ведёт себя нежить. Та только вздыхала, а потом встала и принялась ходить, заламывая руки.

– Нельзя ждать, он, этот человек, уже дело сделал. Дальше двинется и снова убьёт.

– Хм, – только и отозвался он. Пусть болтает, как раз думается лучше.

– Пойдёмте в церковь сейчас, – задумчиво проговорила нежить и остановилась напротив, недобро сверкнув глазами-вишнями.

– К вечерней службе будем, – кивнул Салбатор, вытираясь полотенцем. Не шибко свежим, да он привык и не к таким условиям. Иногда в чистом поле ночевал, волков палками отгонял. Ну и заклинаниями, что знахарка давала, конечно. – Там всё интересное вечером происходит. И ночью, конечно.

Чёрная церковь оказалась красивым готическим собором. Миждина и не видела раньше таких: смотришь на шпили, и голова кружится, кажется, они небо протыкают.

– А Чёрная – это из-за нечисти, да? – спросила она некроманта шёпотом.

– Нет, из-за пожара. Пару столетий назад случился.

Салбатор настаивал, чтобы он шёл впереди, а Миджина была этому только рада. В глубине души боялась, что он бросит её. И что тогда делать прикажете?!

Знания о новой жизни приходили к Миджине постепенно, словно каждый новый день она вставала немного другой. Более осознанной, что ли.

Например, ещё в обед она вдруг поняла, что зависима от Салбатора де Тореса, того, кто её поднял. Теперь далеко не уйдёшь, а если и удастся, то разума лишиться можно. Стать той, кем зимними ночами пугают детей – безмозглым созданием Тьмы, прячущимся в лесах, чтобы проголодавшись, отправиться на поиски тёплой крови и свежей плоти.