Рихард Хенниг - Неведомые земли. Том 4

Хронологические рамки, которыми Рихард Хенниг ограничивает материал, излагаемый в последнем, четвертом томе «Неведомых земель», образуют 1416 год, когда Генрих Мореплаватель организовал морской поход к северо-западному побережью Африки, и 1483 год, ознаменовавшийся открытием мыса Доброй Надежды Бартоломеу Диашем. Только в двух случаях Хенниг сознательно выходит за нижнюю хронологическую рамку: в гл. 190, где рассказывается о поисках англичанами в Атлантическом океане мифического острова Бразил, завершившихся уже после двух экспедиций Колумба вторичным открытием северо-восточного побережья Америки, и в гл. 197, повествующей о странствиях португальца Ковильяна, закончившихся его проникновением в Эфиопию после открытия мыса Доброй Надежды.

Наибольшее внимание в последнем томе Хенниг уделяет проблеме так называемого открытия Западной, Экваториальной и Южной Африки, то есть последовательной атлантической экспансии Португалии в 1416–1488 гг. Продвижению португальских мореходов на юг вдоль западного побережья Африки, от выхода из Гибралтарского пролива до мыса Доброй Надежды, исследованию ими прибрежных вод Восточной Атлантики в субтропических и тропических зонах обоих полушарий и попутному открытию островов Мадейры и Зеленого Мыса Хенниг отводит 18 глав. (Кроме того, гл. 194 посвящена мнимому плаванию португальских моряков вокруг Южной Африки в 1484 г., то есть за четыре года до Бартоломеу Диаша.)

Вся эта тема излагается в строго хронологическом порядке, причем дается очень большой и ценный историко-географический материал. В оригинальной и переводной литературе, опубликованной на русском языке, нет ни одной книги, которая так подробно, по отдельным этапам освещала бы период, непосредственно предшествовавший эпохе великих открытий.

Но освещен этот вопрос Хеннигом односторонне. Как и многие другие буржуазные западноевропейские историки географических открытий, Хенниг идеализирует принца Генриха Мореплавателя, подчеркивая его личное бескорыстие. Автор закрывает глаза на то, что именно принц Генрих положил начало превращению Западной Африки в «заповедное поле охоты на чернокожих», санкционировал продажу африканских рабов на португальских рынках и лично присутствовал при первой их массовой распродаже в портовом городе Лагуш.

Бот что рассказывает об этой трагедии ее очевидец, современник Генриха Мореплавателя, португальский летописец Азурара в своей «Хронике открытия и завоевания Гвинеи», прося бога простить ему, что он плакал из сострадания к судьбе рабов-африканцев.

«…Что же, по-твоему, господи, должна была испытывать моя человеческая натура, когда перед моими глазами были эти несчастные люди… Одни, опустив голову, с мокрым от слез лицом, глядели друг на друга; другие… устремив свои взоры к небу, громко плакали…; иные били себя руками по лицу, ложились ничком на землю; кое-кто выражал свои жалобы, по обычаю своей страны, в похоронных причитаниях. И хотя мы не могли понять их речи, звуки ее вполне выражали всю их печаль» [1] Г. Харт , Морской путь в Индию, М., 1954, стр. 47, 48. .

«Бескорыстный» принц, разрешая частным лицам плавать к берегам Гвинеи, выговаривал себе пятую долю добычи, и захваченные в рабство африканцы разделялись по жребию на пять групп.

«…Пришлось разлучать, — продолжает Азурара, — отцов с сыновьями, мужей с женами, братьев с братьями… Каждый стал туда, куда выпал его жребий… Как только пленных ставили в какую-нибудь группу, дети, видя, что их отцы попали в другую, изо всех сил вырывались и бросались к ним; матери обхватывали руками своих детей, и ложились с ними на землю, и принимали удары, совсем не жалея своей плоти, лишь бы не отпустить от себя детей» [2] Г. Xарт , указ, соч., стр. 48. .

Оправдывая поведение принца Генриха, буржуазные историки ссылаются на «дух времени». Но из описаний Азурары видно, что этот дух был чужд трудовому народу — горожанам и крестьянам, ставшим свидетелями невиданного ими ранее зрелища.

«И когда они увидели, как одни рыдали, а другие разбивали пленников на группы, это вызвало среди них такое волнение, что люди, распоряжавшиеся разделением, немало были смущены» [3] Там же. .

Бесстрастным оставался только благочестивый принц, прибывший на рынок в сопровождении своих придворных, чьи услуги он тут же оплатил натурой: «…Награждая своих любимцев, он выказывал мало интереса к своей личной добыче, ибо очень скоро он роздал все сорок шесть душ — причитавшуюся ему пятую часть добычи; самое ценное для него было в том, что осуществлялась его цель, ибо он с большим удовольствием размышлял о спасении тех душ, которые доселе были потеряны» [4] Г. Харт , указ. соч., стр. 48. .