Федор Талызин - Под солнцем Мексики

В магазинчике я познакомился и подружился с настоящей мексиканкой. Тоненькая, молоденькая продавщица, стройная, одетая по последней американской моде, она тем не менее сильно отличалась от американских девушек. Удлиненный овал лица, смуглость, прямые черные блестящие волосы, гладко зачесанные, схваченные сзади большим гребнем. Уже одна манера вкладывать этот гребень выдавала в ней мексиканку. Приветливая с покупателями, ко мне она вскоре прониклась той же симпатией, что и я к ней. От нее я впервые услышал о двух маленьких мексиканских городках Пацкуаро и Таско, в которых живут самые искусные кустари. Именно оттуда идут все лучшие кустарные изделия, которыми так славится Мексика.

Однажды я принес ей в подарок наши глиняные вятские игрушки. Ее удивлению не было границ.

— И у вас в России делают из глины такие же игрушки, как у нас в Таско? Ну поглядите, поглядите, они совсем такие же, как наши!

Она схватила с полки несколько фигурок и поставила их рядом с вятскими. Действительно, с первого взгляда они очень походили друг на друга. Та же примитивность формы и та же выразительность, красочность и нарядность, а главное — сходная тематика — женщина в кокошнике, всадники на конях, зверюшки… Только приглядевшись внимательно, начинаешь замечать разницу лиц, костюмов, деталей…

Народные игрушки — хугете — из раскрашенной глины! имеют некоторое сходство с игрушками юга Азии. Я привез из Индии и Цейлона ярко-красных глиняных лошадок с желтой гривой и черными копытцами. Когда мы поставили их рядом с вятскими лошадками, я отыскал и в них черты сходства.

Перед тем как покинуть Америку, юная мексиканка подарила мне цветные открытки с видами Мексики. Так впервые я познакомился с Мексикой в Нью-Йорке и с тех пор страстно мечтал побывать в этой стране.

Знакомство со страной я начал с ее столицы — Мехико. Вначале пользовался машиной, но вскоре от нее отказался. По земле, если хочешь на ней хоть что-нибудь увидеть, куда лучше ходить. Эту истину хорошо усваиваешь в путешествиях. Двое коллег — Сегундо Брана Бланко и Эскобедо вызвались быть моими проводниками. Прежде всего, решили они, мне нужно посмотреть президентский дворец и парк Чапультепек.

Чапультепек — на языке древнего индейского племени науатль означает «скала-саранча». Эта скала высотой в двести и длиной около тысячи футов формой своей действительно немного напоминает тупоголовое, суживающееся к концу тело саранчи, которая некогда была бичом Мексики.

Покрытые зеленью дубов, ясеней, кустарников склоны скалы отлого падают вниз, подобно сложенным крыльям. Пасть «саранчи» обращена на восток, туда, где некогда высился Теночтитлан — древняя столица ацтекского государства. Теперь на его руинах стоит Мехико.

Парк Чапультепек огромен и красив. В тенистых аллеях высятся роскошные пальмы. Много цветущих кустарников, цветов; яркие крупные бабочки почти не отличаются по раскраске от цветов. Веселые стайки ребятишек, нарядные нянюшки и дремлющие бабушки с неизменным клубком в плетенке — мирная идиллическая картина, ничем не напоминающая грозное прошлое этого чудесного уголка. Грозное, потому что крепость Чапультепек — это Бородино Мексики. Здесь были кровопролитные схватки мексиканских патриотов с американскими войсками, пытавшимися в 1846 году силой захватить город.

В центре парка высится памятник защитникам Чапультепека. Немного дальше, среди лужаек и цветников, стоит другой памятник, более скромный с виду, но бесконечно трогательный. Это «нинос героес» — памятник детям-героям, защищавшим Чапультепек. Они отказались капитулировать и, чтобы не попасть в плен, бросились с крепостной стены. Этот памятник всегда украшен букетами ярко-красных клавель — гвоздик. Приносят их сюда чаще всего дети.

Мне показали также памятник Куаутемок — последнему из ацтекских правителей.

Официальная резиденция президента Паласио Насиональ находится на Соколо — центральной площади столицы. Это огромное красивое трехэтажное здание, построенное в XVII веке, притягивало меня к себе как магнит: ведь его стены изнутри расписаны величайшим художником Мексики Диего Ривера. Часовой у главного входа показался мне менее грозным, чем все остальные. Я представился ему и признался, что очень хочу побывать внутри, посмотреть знаменитые фрески.

— Я не могу пропустить вас сам, сеньор! Но наш супериор, начальник, конечно, разрешит.