Анастасия Соколова-Буалле - Франция изнутри. Как на самом деле живут в стране изысканной кухни и высокой моды?

Для государства эта история оказалась стресс-тестом экономических, социальных и политических систем. Для людей – проверкой на разумность, солидарность и любовь. Прошли ли мы ее?

Пожары, наводнения, все это было где-то там. А вирус всех достал. Что будет с демократией и ЕС, который вновь оказался разношерстной мозаикой? Введут ли цифровой паспорт и распознавание лиц? Какое будущее ждет глобальную экономику? Возможно, сейчас рождается что-то новое. Возможно, сейчас, когда вы держите в руках изданную книгу, положение дел уже иное и призрак вируса отступил. Что будет потом, поживем – увидим! «Потом» будет точно. И оно в наших руках.

С французами я работала бок о бок 5 лет и продолжаю работать сейчас. С одной стороны, французы – мои подрядчики в турах по Франции. С другой – 2 из 4 сооснователей нашей компании приложения онлайн-туров имеют местный паспорт.

Сработаться можно с кем угодно. В силу характера и местной культуры с кем-то нам, наследникам культуры Российской империи и СССР, это сделать проще, с кем-то сложнее. Те, кто утверждает, что с французами работать невозможно, скорее всего, просто не научились их готовить.

Мое начало трудовой жизни во Франции было тернистым. На этом пути мне пришлось пройти много этапов, где можно было бы сказать «да гори оно огнем». Но кто сказал, что будет просто?

Сфера труда во Франции в основном представлена сотрудниками по найму. Путь предпринимателя и фрилансера, набирающий обороты на пространстве бывшего СССР, здесь все еще считается очень рискованным. Предпринимателям банки неохотно дают кредиты на жилье. Заветная строчка в зарплатном бюллетене «тип контракта» постоянный открывает двери во все банки. Будь вы даже почтальоном, все равно кредит вам будет получить проще, чем, например, хозяину популярного кафе.

Те, кто утверждает, что с французами работать невозможно, скорее всего, просто не научились их готовить.

Дело в том, что с постоянного контракта во Франции практически невозможно уволить. Чтобы человека выгнали с CDI или «контракта неограниченной длительности», нужно совершить тяжелую профессиональную ошибку. Доказать ее очень сложно. Эту многоступенчатую процедуру можно оспорить специальным судебным трибуналом, и он часто становится на сторону сотрудника. Удивительно, что, казалось бы, в капиталистической стране столь живы следы марксистского подхода. Работник здесь беззащитная жертва в зубах капиталиста.

Кстати, если работник захочет уйти по своему желанию, с момента написания сотрудником заявления и его уходом по закону должно пройти три месяца. В индивидуальном порядке этот срок можно сократить. Три месяца даются компании на поиск нового работника и его подготовку к принятию должности.

Если работник был уволен, сокращен или ушел по обоюдному согласию, ему полагается пособие по безработице. Во Франции как и условия его получения, так и длительность, и размер одни из самых высоких в Европе. Французские безработные живут вполне неплохо. Многие даже пользуются этим положением. Правда, термин «пользуются» существует для нас. Местные считают, что они пользуются заслуженным и заработанным благом, за которые предыдущие поколения боролись.

Размер пособия зависит от среднего размера заработной платы за предыдущие 12 месяцев. Минимум составляет 29,38 евро в день, максимум 256,96 евро в день. Чем дольше работал человек, тем дольше ему будет выплачиваться пособие. Максимум составляет три года для тех, кому больше 53 лет. Чтобы получить пособие, надо работать минимум 130 дней. Право на пособие имеют также официально находящиеся на территории Франции иностранцы с видом на жительство, ведь они платили социальные отчисления с зарплаты в общий фонд социального страхования.

Выплаты серьезные. Когда во Франции называют размер зарплаты, от него надо отнимать около 23 %, именно столько заберут у вас разные социальные взносы. Именно такой неприятный сюрприз ждал меня при получении зарплатного бюллетеня на первой работе. Я рассчитывала на 1000 евро, а пришло 700!

Но ту работу я любила чуть ли не больше всего за всю мою французскую карьеру. Это была работа в чайном магазине. С детства я обожала чай. Поездки раз в два месяца с мамой в магазин «Чай, кофе и другие колониальные товары» в Камергерском переулке в Москве были сродни путешествию в сказочный мир.

Диплом исторического факультета МГУ мало чего стоит во Франции. Вообще все дипломы, кроме французских, мало чего стоят во Франции. Возможно, дипломы известных университетов мира будут цениться французскими кадровиками, но я подозреваю, что и на них они будут смотреть с недоверием и предпочтут диплом местного вуза. Спустя время я начинаю их понимать. Так они страхуют себя от непредсказуемого поведения сотрудника. Чего ожидать от выпускника французской школы, они знают, от выпускника Гарварда – непонятно.