И Кучумов - Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Несколько лет назад один английский инженер обратил мое внимание на статью в «Айэн: зэ джёнл ов сайэнс, метлз, энд мэньюфэкчэз» («Iron: The Journal of Science, Metals, and Manufactures»), где говорилось: «Стремясь наладить производство собственной продукции в империи, которую он хотел видеть могучей и гигантской, Петр Великий в 1700 г. поручил Баташёву и Демидову подыскать места, где можно было бы начать выпуск железа. Они, переняв настрой своего владыки, посвятили себя решению задачи, результат которой, учитывая тяжелейшие условия, в которых им пришлось действовать, был невероятным. По сей день несгибаемость и упорство упомянутых заводчиков в достижении своих целей вызывают восторг и изумление. Возможно, самым грандиозным памятником энтузиазму и гению этих промышленников являются построенные ими гигантские плотины, – сооружения, которые по праву можно считать самыми удивительными дамбами в истории. Деятельность Демидова, использовавшего энергию воды везде, где это было возможно, вскоре приобрела небывалый размах. На Урале ему уже было тесно, и он начал продвигаться со своими заводами в глубь Сибири, примерно на две тысячи верст от Невьянска.

Пока Демидов действовал на севере, Баташёв проявлял не меньшее усердие в центральной и южной России. Хотя, в отличие от Демидова, у него было больше возможностей покупать рабочие руки и по низкой цене, ему пришлось столкнуться с угрозами хозяев муромских лесов, вблизи которых он построил свои предприятия. Тем не менее Баташёв возводил железоделательные заводы повсюду, и, говорят, что железо, которое он сплавлял в Нижний Новгород, часто обменивалось на медные деньги по весу. В отличие от Демидова, который мог поставлять свою продукцию по Каме и Волге только раз в год, Баташёву была доступна постоянная навигация. Заводы Баташёва наладили выпуск листового железа, технология производства которого до сих считается сложной.

Строительство заводов привело в ряде мест России к возникновению особого института, так называемого посессионного права, при котором работники и земли принадлежат предприятию, а не его владельцу. Об этой уникальной системе стоит сказать несколько слов. Конечно, власти до сих пор не осознают ее пагубности и архаичности, но, видимо, скоро это поймут, и такая система, тормозящая развитие промышленности, уйдет в прошлое. Посессия устанавливает определенный объем лесозаготовок, за что завод платит налог со своей продукции. Это, а также контроль за предприятиями сберегают лесные массивы, но одновременно сдерживают развитие индустрии, поскольку расширение производства контролируют власти. Ряд необоснованных требований, касающихся заготовки древесины на топливо и т. д., унижает заводовладельцев, и, наряду с обложением готовой продукции налогом, естественно, не способствует интересу к производству».

Далее будут описаны некоторые из упомянутых мер. Однако нынешнее депрессивное состояние горнодобывающей промышленности связано не только с организацией производства.

«"Дурно, дурно", – говорит покупатель, а когда отойдет, хвалится» [605]. Все без исключения жалуются на отсталость уральской металлургии. Один из моих информаторов, которому я безоговорочно доверяю, писал мне: «Объехав значительную часть Урала и побывав почти на всех основных рудниках и заводах, в том числе принадлежащих Стенбоку, Демидову, Строганову, Сухозанету, Белосельскому, Дружинину, Губину и многим другим, а также на казенных Нижне-Исетском, Миасском, Златоустовском, Кушвинском, Куяшском, Саткинском, Березовском и прочих, я только и слышал, что почти все они убыточны, погрязли в долгах и заложены правительству, а казенные рудники и заводы на грани закрытия или уже закрылись. Вы можете купить любой из них как старую вещь, заплатив в рассрочку на тридцать два года шесть процентов от первоначальной стоимости. Правда, у вас не будет топлива для них, поскольку все леса поблизости давно вырублены.

Мне не раз приходилось слышать о девственных лесах в России, но хотя я побывал во многих губерниях, главным образом лесной зоны, и на уральских заводах, однако никогда не видел этих массивов и никогда по ним не ходил. Мне говорили: "О! Они далеко отсюда". Да, это создает серьезные трудности. Здешние леса состоят из молодняка, который запрещено вырубать. Это создало дефицит древесного угля и привело к резкому удорожанию себестоимости отечественного железа. Несколько лет назад, когда железо было очень дорогим, производить его было выгодно, но как только оно подешевело, то прибыль от его продажи упала, хотя листовое железо некоторых заводов считается лучшим в мире, потому что производится на древесном угле, придающем ему удивительные гибкость и блеск. Переход на антрацит приведет к разорению, если только не запретить импорт, о чем давно уже ведутся разговоры. Но даже в этом случае большинство уральских заводов все равно не сможет обеспечить спрос на железо: у них нет средств для модернизации производства, ибо они существуют на кредиты, предоставленные государством.