Георг Даль - В краю мангров

У меня из-под ног выскользнула большая ящерица и ринулась к болотцу. Шлемоносный василиск с великолепным «головным убором» и напоминающим плавник кожным гребнем вдоль спины и хвоста. Достиг воды, почти не погружаясь пробежал по ней несколько метров, вскочил на полузатонувшее дерево и пропал в хаосе ветвей и паразитирующих растений.

Удивительные создания эти василиски. Детеныши их — невообразимо тоненькие, ростом, не считая хвоста, меньше десяти сантиметров — скачут по поверхности воды, будто пауки. А старики (некоторые виды достигают полуметра в длину) с разгона прыгают на воду и словно бегут на задних ногах. Во всяком случае, так кажется со стороны. Тело приподнято над водой под углом в пятьдесят — шестьдесят градусов, передние ноги болтаются в воздухе.

Десять — двенадцать метров успевают так пробежать, прежде чем погрузятся настолько, что приходится плыть.

Иду дальше.

Что за причудливый черный корень вон там на стволе? Я спрятался за деревом, потом осторожно выглянул. Шевелится. Значит это не сук и не ветка. Так, понятно: маленький кайман. Но не обычный очковый кайман. Профиль не тот и…

Ну, конечно: Paleosuchus palpebrosus — гладколобый кайман; он и его родич Paleosuchus trigonatus — самые примитивные представители отряда крокодилов. Они вообще должны были уже исчезнуть с лица земли и встречаться разве что в ископаемом виде в мезозойских отложениях. А они живут, живут на небольшой площади в самом сердце великого южноамериканского девственного леса. И то почти исключительно в небольших изолированных водоемах, где не прижились их более крупные братья и анаконды, охотно пожирающие мелких кайманов.

Бесшумно перезаряжаю ружье: заменяю птичью дробь волчьей картечью. Надо бить его наповал, с первого выстрела, а рептилии очень живучи. Если кайман сорвется со ствола и упадет в болото, вряд ли я его отыщу.

Тщательно целюсь в бок позади лопатки… Выстрел!

По телу каймана пробежала дрожь, хвост вяло мотнулся, голова упала на ствол. Замер.

Держа ружье наготове, я пошел к нему. Нет, не двигается. До ствола десять метров. Десять метров по болоту. А глубина какая? И что в ней таится?

Очень кстати мне подвернулся сломанный сук. Он был гнилой, источенный термитами, но все же годился, чтобы прощупывать дно. Вперед… Ружье в одной руке, сук в другой. Прежде чем ступить, я проверял глубину. Дно твердое. Надеюсь, хвостоколы — если они здесь водятся — пропустят меня? Пираний в таком болотце быть не может.

Ну вот и добрался, и глубина всего-то по пояс. Гладколобый никак не реагировал, когда я взял его за заднюю ногу и стал пятиться к берегу. Несколько слабых рефлекторных движений, и все. Как Фред говорит:

— Одного заряда картечи в упор достаточно, чтобы убить каймана, да только до него не сразу доходит, что он убит.

До берега осталось метра два; воды по колено. Еще несколько шагов…

Я занес ногу и вдруг… удар! Будто кто-то выбил из-под меня ноги. Ружье полетело в одну сторону, палеосухус — в другую, сук — в третью, а сам я, наполовину оглушенный, оказался сидящим до подмышек в воде.

Через несколько секунд я поднялся на ноги и вышел на берег. К счастью, ружье попало на сухое место, и кайман упал достаточно близко. Отсидевшись на поваленном дереве и сообразив, что произошло, я подтащил его жердью.

Электрический угорь, только и всего. Я должен был заранее предвидеть, что могу тут на него нарваться. Но я еще не освоился в бассейне Ориноко, у меня не развилось, так сказать, чутье на электрического угря. Самые крупные угри вырабатывают ток напряжением шестьсот-семьсот вольт. В общем-то недостаточно, чтобы убить человека (хотя такие исключительные случаи бывают), но вполне хватит, чтобы оглушить в воде рыболова. А там недолго и утонуть, Угрю от этого нет никакой радости, он кормится мелкой рыбешкой.

Измерить и препарировать каймана, даже если в нем неполных полтора метра, дело кропотливое. Я поспешил вернуться в лагерь. Мы еще до темноты управились с работой и выбросили ненужные остатки рептилии в реку, ниже нашего лагеря.

Потом искупались — на порогах, при свете фонаря: все-таки спокойнее!

На следующее утро мы встали на рассвете и двинулись вдоль речушки в глубь дебрей. За водоразделом, который здесь не так уж высок, начинались притоки Ваупес, впадающей в Риу-Негру — приток Амазонки.

Забраться бы туда, да нельзя, во всяком случае в этот раз. О такой экспедиции я пока мог только мечтать. Была у меня еще одна мечта: на большой пироге спуститься по Гуаяберо в Гуавьяре, а затем по Ориноко до Атлантического океана или хотя бы до Сьюдад-Боливара (дельта Ориноко). Сказочное путешествие. Правда, это больше двух тысяч километров. И нужно разрешение властей Венесуэлы. Да и снаряжение получше того, которым я располагаю, чтобы я мог сделать что-то для науки. А только ради приключения не стоит его затевать.