Алексей Митрофанов - Большая Полянка. Прогулки по старой Москве

Вероятно, таким образом аукнулись китовые скелеты, которыми Орлов-Чесменский обозначал границы карусели.

Но большинство ходило в сад не ради обитателей дворца, а просто прогуляться. Правда, гулять уже было опасно. Как-то раз артист Михаил Болдуман, получив после спектакля большой букет сирени, сплошь покрытый тлей, взял свою супругу и отправился в Нескучный сад – стряхивать тлю на листья.

К сожалению, в то время наша страна боролась не только с краеведами, врачами и космополитами, но и с американскими агентами, разбрасывающими на советских землях американского, точнее, колорадского жука. Так что, Болдуманов сразу же схватили, отвезли в НКВД, дело дошло до Сталина, который, кстати, их и спас.

– Лаврентий, отпусти их, – сказал Сталин. – Они же юродивые.

Отпустили.

Старые беседки разрушались, зато в 1947 году, в честь восьмисотлетия Москвы, на месте резиденции Голицыной – «Пиковой дамы» возникло новое сооружение – круглый павильон-ротонда, посвященный этому славному событию. Правда, павильон сделали исключительно декоративным, и сидеть там было не на чем.

Борис Пастернак философствовал:

Юрий Каменецкий радовался:

Нескучный сад стал неофициальной достопримечательностью. Которую не посещают иностранцы, но без нее города не представляет любой москвич.

* * *

И все-таки, в Нескучное нужно ходить зимой. И одному.

Войти все также, между домом восемнадцать и домом двадцать. Пройти мимо пинг-понговских столов, покрытых снегом. Вспомнить о прошлом. Нет, не о прошлом Нескучного сада, а о собственном. С ухмылкой про себя отметить: так вот, оказывается, из-за чего столы такие исковерканные. Еще бы, столько снега намело.

Стараясь не ступать в сугробы (надо было сапоги обуть!), доковылять до маленького желтенького домика, оставшегося с прошлого столетия. Свернуть налево. Удивиться, вдруг увидев какого-то чудного человека на велосипеде. Это в саду-то пустынном и запорошенном. И, опять же, выйти к беленькой ротонде.

Истерический звон сотового телефона – самое нелепое, что только можно тут себе представить.

– Алло! Да! Я заблудился в Нескучном саду. Нет, как-нибудь выберусь. Всегда сориентируюсь по муравейникам. Да, снег, но кучки все равно под снегом видно. Конечно же, шучу. Да, скоро буду.

Выключайте телефоны, когда входите в Нескучный сад.

Жилой дом (Ленинский проспект, 22) построен в 1940 году архитектором Г. Гольцем.

Ближе к площади Гагарина – застройка сталинских времен. Выдающихся шедевров здесь, к сожалению, не найти. Дома заурядные, и архитекторы, что называется, второго эшелона. К примеру, творение архитектора Гольца.

Бове вошел в историю Москвы Большим театром, Тон – храмом Христа Спасителя, Щусев – мавзолеем. Архитектор Гольц вошел в историю домом 22 по Ленинскому проспекту.

6 марта 1893 года в подмосковном городке Болшево родился будущий архитектор Георгий Павлович Гольц.

Маленький Георгий был примерным сыном. По достижении соответствующего возраста, его отвезли в Москву и отдали в девятую классическую гимназию. Ее он и окончил.

А в 1913 году Гольц поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества. На отделение живописи. Юноша очень любил рисовать. Однако же родители хотели, чтобы у сына была более вещественная, что ли, профессия. И через год Георгий перешел на отделение архитектуры.

Разумеется, училище окончил с отличием, и юного маэстро отправили на стажировку в далекую Италию. Где он с успехом, а главное, с удовольствием рисовал.

По возвращении в Москву он снова рисовал. Для себя. Однако же и подхалтуривал в театрах. Между делом строил всяческие актуальные сооружения – мосты, шлюзы, насосные станции. Он был примерным архитектором.

Даже этот дом – скорее рисунок, нежели архитектура. Он напоминает театральную декорацию, и в сильный ветер кажется, что его фасад чуть-чуть пошатывается. Говорят, что в гольцевских квартирах не очень-то удобно жить.