Алексей Митрофанов - Большая Полянка. Прогулки по старой Москве

Наконец, заведение Льва Александровича открылось. Это событие ожидали в Москве с нетерпением – слух о невиданной водолечебнице давно ходил по городу. Шаховской приготовился получать барыши.

Однако, горожане походили, посмотрели, поглотали минеральных вод, не нашли в них ничего особенного и перестали посещать источник. Доктор Рейс сказал, что ситуацию поправить очень просто. Нужно всего-навсего соорудить несколько новых аппаратов его собственного, рейсова, изобретения. Да, конечно, это будет стоить денег, но не бросать же из-за этого такое перспективное и благородное мероприятие.

Шаховской еще несколько раз давал деньги. Доктор Рейс богател. Дело, которое сначала вызывало любопытство москвичей, стало все чаще вызывать насмешки. Писатель Михаил Загоскин издевался над Львом Александровичем: «Конечно, он имел удовольствие пить свою собственную зельцерскую воду и потчевать ею своих приятелей; но если б счесть, во что обошлась ему эта забава, то для него гораздо бы выгоднее было вместо домашней зельцерской воды пить старый рейнвейн и потчевать своих гостей столетним венгерским вином».

В конце концов, в районе улицы Остоженки открылась минеральная лечебница другого иноземца – Лодера. Стало ясно окончательно, что Рейс – на самом деле жулик. Он был изгнан и, похоже, не особенно жалел об этом – некоторый капитал доктор скопить успел. Землевладение, заполучившее столь курьезную славу, Шаховской продал дворцовому ведомству.

* * *

Нескучное сделалось царским подарком. Государь Николай Павлович решил презентовать его своей супруге Александре Федоровне. Собственно, тогда название – «Нескучное» – и появилось. Было и другое – «Александровское», в честь новой владелицы. Естественно, оно не прижилось, вытесненное более ласковым «нескучным».

Главной достопримечательностью, этаким пинг-понгом позапрошлого столетия стали уже не карусели, не колодец со скандальной минералкой, не старуха – «пиковая дама», а так называемый Воздушный (или Зеленый) театр. Он вмещал полторы тысячи зрителей, сценой была обычная лужайка, а кулисами и декорациями – деревья и кусты. Но, поскольку все это организовывала царская фамилия, незатейливый театр был довольно известен, и в нем играли первые знаменитости своей эпохи – Щепкин, Ленский и Мочалов. Щепкин был в особом «восторге», писал своему другу, актеру Сосницкому: «Вообрази, театр весь открытый как над зрителями, так и над сценой, зад сцены не имеет занавеса и примыкает прямо к лесу; вместо боковых кулис врыты деревья; при малейшем ветерке не слыхать ни слова; к тому же карканье ворон и галок служит в помощь к оркестру; сухого приюта нигде нет».

Впрочем, эта идея привлекала многих. Например, один из посетителей писал в восторге своему родному брату: «Вчера был я в Нескучном. Множество народу, погода прекрасная, местоположение прелестное, театр этот воздушный очень хорош; сцена обширна, сделана из натуральной зелени и деревьев, один ряд лож, партер, а над ложами раек; битком было набито…»

Или вот Екатерина Сушкова: «Театр, устроенный в саду под открытым небом, восхитил меня; декорациями служили вековые деревья, журчащий ручеек, дерновые скамьи и кусты махровых роз. Во время антракта дамы перебегали из ложи в ложу, в креслах тоже пестрели нарядные дамские шляпки, кавалеры подносили своим избранным и их безмолвным и неулыбчивым телохранильницам букеты, фрукты и мороженое».

Правда, Михаил Загоскин вспоминал курьез из неприятных – как во время спектакля «Венгерская хижина» пошел проливной дождь и актеры «дотанцовывали последнее действие… почти по колено в воде».

Но недовольных все же было меньшинство.

Театр пользовался таким успехом, что автор упомянутых уже «Рассказов бабушки» предполагал, что это заведение было «остатками орловского великолепия» – не представлялось, что когда-то этой замечательной площадки могло не быть в Москве.

Разумеется, тут побывал и Пушкин. Прибыл он во время репетиции, актеры сразу же забросили свои дела и принялись «ходить за ним толпою». Поэт, не смутившись, осмотрел места для зрителей и сцену, а углядев в толпе актера Ленского, сказал ему:

– Я очень желал познакомиться с вами, Дмитрий Тимофеевич! Я с удовольствием смотрел вашу пьесу…

Ленский смущался и выслушивал щедрые пушкинские комплименты.

В Нескучное ходили не только на спектакли. Сад, и без того известный в городе, сделался самым излюбленным местом гуляний. Поэт Владимир Филимонов так описывал времяпрепровождение московских персонажей: