Надя Де Анджелис - Никого нет дома, или Капучино с собой

Позитивное мышление (как, впрочем, и негативное) «стерилизует» реальность. Оттого, что мы будем закрывать глаза на некоторые факты, они никуда не денутся.

В обсуждениях позитивного мышления часто приводится уже всем надоевший пример: стакан с водой. Для оптимиста он наполовину полон, для пессимиста – наполовину пуст. Однако есть и третий ответ, и он, может быть, более важен для правильного отношения к реальности.

Американский психотерапевт Марк Эпштейн рассказывает такую историю: однажды он путешествовал по Таиланду, изучая взаимовлияние буддизма и психотерапии. Встречаясь с тайским монахом Аджан Ча, Эпштейн задал ему вопрос, который тут же забыл, но зато хорошо запомнил ответ:

«Прежде чем ответить, он указал на стакан рядом с собой: „Видите этот стакан? – спросил он нас. – Я люблю этот стакан. Он прекрасно вмещает в себя воду. В нем красиво отражаются лучи солнца. Если по нему постучать, он издает чудесный звук. Но для меня этот стакан уже разбит. Однажды его уронит ветер или я локтем столкну его с полки, он упадет на землю и треснет. И тогда я скажу «Конечно, так и должно быть». Но если я понимаю, что этот стакан уже разбит, пока он со мной – каждая минута – бесценна“».

Понимание, что наше бытие конечно и каждая минута – бесценна, дает нам гораздо больше, чем попытки приукрасить текущее положение вещей. Свобода – это осознание конечности всего: жизни, любви, путешествий, Солнечной системы. И умение наслаждаться тем, что у нас есть, а не тосковать по тому, чего нет.

Меня научил этому мой дед. Он очень любил путешествовать, но никогда в жизни не был за границей, потому что в 1933 году был арестован по обвинению в контрреволюционных намерениях и вредительстве. Ему было всего 30 лет. Больше всего на свете он любил природу и работал биологом в Киевском плодовом институте, занимался селекцией груш. Отбывать несправедливое наказание деда отправили на строительство канала Москва – Волга. Но никто не мог помешать ему любить природу и там – он разработал особый метод озеленения берегов канала, при котором они не осыпались, за что получил благодарность начальника Дмитлага.

Его реабилитировали только после смерти Сталина, когда деду было уже за 50. До этого момента он не имел права жить в городах – работал агрономом в деревне. После реабилитации он сделал три вещи:

1) Научился водить машину и объездил на ней всю Россию.

2) Бросил курить, хотя курил всю жизнь тоже со страстью, сам выращивал табак, сушил – резал – коптил – ароматизировал, но вот бросил и больше никогда про это не вспоминал.

3) Не имея никаких контактов в научной среде и не будучи членом КПСС, он защитил подряд две диссертации – кандидатскую и докторскую, написал несколько книг, стал профессором.

Я его помню бодрым стариком. Зимой он возвращался из института часа в четыре, бабушка усаживала его обедать. После чего шел в свой кабинет и работал – проращивал семена, писал статьи, готовился к лекциям.

Летом, в деревне, он вставал до рассвета. Бабушка на него шикала, чтобы он не шумел, но если дед и шумел, то недолго: уходил в огород и там самозабвенно копался до завтрака. И после завтрака. Днем ложился поспать и, как только спадала жара, опять уходил в огород. Пока зрение позволяло, ходил на охоту и за грибами.

Так прошла его жизнь.

При царе он любил природу, ходил на охоту, рисовал пейзажи.

При советской власти он любил природу, учился в сельскохозяйственном институте, выводил новые сорта груш.

В заключении он любил природу, занимался озеленением, даже жил в теплице.

Работая агрономом, он любил природу, принимал роды у коров, боролся за урожайность пшеницы.

После реабилитации он любил природу, преподавал на биофаке, вывел двенадцать сортов гладиолусов, восемь сортов флоксов и два гибрида кукурузы.

Все могло быть совершенно по-другому: его отец был датским подданым и до определенного момента мог со всей семьей уехать в Данию. Неизвестно, бедствовали бы они там или разбогатели бы, но нет ни малейших сомнений в том, что мой дед там занимался бы ровно тем же самым. Он бы любил природу, клумбы у него благоухали бы, а деревья плодоносили. Он прожил долгую жизнь и занимался тем, чем считал нужным, – вне зависимости от обстоятельств.

Закончить книгу мне хотелось бы стихотворением бразильской журналистки Марты Медейрос, которое настолько хорошо, что его часто приписывают Пабло Неруде.

Медленно умирает тот, кто не путешествует,