Андрей Ланьков - Быть корейцем – Корё Сарам

Однако Корея в этом отношении является исключением. В большинстве корейских семей вам могут показать солидную книгу в тяжёлом переплёте. Это “чокпо”, родословная книга клана, которая начинается от какого-то далёкого предка, жившего в XI, IX, а то и V веке. В ней аккуратно записаны имена его потомков, представителей 30, или 40, или даже 60 поколений рода (разумеется, в родословной упоминаются только мужчины). Любой кореец {с.279 – с.280} является членом обширного клана, к которому относятся все люди, имеющие одинаковую фамилию и одинаковый “пон” – географическое название, которое указывает на местность, из которой произошёл реальный или мифический основатель клана. Таких кланов в Корее сейчас 3349, и численность их может быть очень разной: от нескольких сотен до нескольких миллионов человек. В наши дни большинство кланов имеет специальные советы, которые, помимо всего прочего, следят за составлением, редактированием и изданием чокпо.

Иногда чокпо могут знать почти наизусть, и уж во всяком случае в любой семье родословная книга является обязательным домашним чтением. Дети, рассевшись в кружок вокруг бабушки и дедушки, внимательно слушают их объяснения о том, кто из их предков в · веке был премьер-министром, а кто занимал пост сеульского градоправителя, кто командовал эскадрами в боях с японскими пиратами, а кто пал жертвой клеветы завистника– вельможи и сложил голову на плахе. Казалось бы, идиллическая картина семейно­патриотического воспитания…

И вот тут-то и возникает первый недоуменный вопрос: а почему, собственно, в родословных книгах всех корейских семей их предками по прямой мужской линии вдруг оказываются исключительно министры, генералы, писатели и прочие знаменитости? Куда подевались правнуки вольных землепашцев, которые в начале XIX века составляли более половины населения страны? Что случилось с прямыми потомками ещё одной четверти населения – с крепостными? Куда и почему без следа исчезло потомство ремесленников, писцов, рядовых солдат и матросов?

Отчасти этот феномен знаком и россиянам. Сейчас, когда гордиться рабочим происхождением стало странно, а считаться потомком дворянина, наоборот, престижно, мы вдруг обнаружили вокруг себе фантастическое количество представителей дворянских родов. Их сейчас так много, что, как заметила одна ехидная русская журналистка, “создаётся впечатление, что после 1917 г. те самые кухарки, что пришли управлять государством, вдруг прекратили размножаться, оставив это занятие исключительно князьям и графьям”. Нынешнее изобилие дворян и процветание “дворянских собраний” выглядит особенно забавно, если вспомнить, что в 1870 г. потомственные дворяне составляли 0,8% населения России (сомневающихся отсылаю к словарю Брокгауза и Ефрона).

Однако надо признать: до Кореи в этом отношении нам далеко. Хотя на дворянское происхождение сейчас и претендует определённо больше, чем 0,8% россиян, но эти “дворяне” составляют в нашей стране всё-таки явное меньшинство. В Корее же буквально каждый кореец уверен в том, что он происходит из того или иного дворянского рода.

Я лично за всю жизнь встретил только двоих корейцев, которые сказали, что их предки были крестьянами, а вот число тех, кто именует себя дворянскими отпрысками, среди моих знакомых измеряется многими десятками. Один из корейских историков как-то заметил, что, по его наблюдениям, из 10 студентов 9 считают, что являются потомками дворян! Замечание ироничное (историк знает, о чём говорит), но верное: когда я сам работал в корейском университете, я пару раз поговорил со студентами на эту тему – и столкнулся примерно с такой же пропорцией.

Всё это становится странным, если обратиться к исторической статистике. Хотя особой надёжностью она и не отличается, ясно, что корейские дворяне (их называли янбаны) составляли в начале XIX века от 10% до, самое большее, 20% населения. Цифра эта всё равно очень велика по русским или западноевропейским меркам, и объясняется она тем, что в Корее для дворянина было допустимо самому заниматься сельским хозяйством, так что фактически большинство корейских дворян было просто богатыми крестьянами. От обычных крестьян их отличало лишь образование, престиж, а также то, что они, по крайней мере теоретически, могли занимать чиновничьи и офицерские посты. Ещё одной привилегией янбан было наличие родословной книги. До XIX века только дворянские кланы могли иметь свою родословную. Первая известная нам родословная появилась в XV веке, и она была, разумеется, дворянской (родословная клана Ю из Мунхва, 1423 г.). Что же до крепостных, которые составляли примерно четверть населения страны, то они не имели не только родословных, но даже и просто фамилий. Подобно российским крепостным, они всю жизнь обходились именами, а то и просто прозвищами.