Жюль Лермина - Тайны Нью-Йорка

Старик, произнося эти ужасные слова, привстал на своей постели… Он как будто хотел еще бороться… Его остановившиеся глаза будто ждали какой-то неведомой помощи, которая дала бы ему возможность надеяться… Но нет – все было кончено… Ни одного луча света… Никакого выдоха… «Банк Новой Англии» рушился… Здание уже шаталось и готово было упасть.

Эффи молча смотрела на отца.

– Это не все еще, – сказал Тиллингест.

В голосе его зазвенел металл.

Эффи выпрямилась в ожидании нового удара.

– Знаешь ли, Эффи, кто меня разорил?.. Старинный друг…

На слове «друг» он сделал четкое ударение.

– Никогда не забывай этого имени, Эффи: этого человека зовут Арнольд Меси!

Эффи молча кивнула.

– Я так уверен в победе, так уверен в том, что могу разорить этого человека, что возобновил бы борьбу завтра же… Если бы мог… Да, я должен сказать тебе всю правду. Через двадцать четыре часа Тиллингест, израненный, разбитый, раздавленный, умрет как солдат на поле сражения. Я это знаю, мой доктор сказал мне всю правду. Я требовал это от него… Итак, дочь моя, ты разорена и завтра будешь нищей сиротой…

Эффи сделала странное движение, а затем, по-мужски протянув руку отцу, сказала:

– Что поделать? Я не сетую на тебя.

– Благодарю тебя, – отвечал Тиллингест, довольный ее словами. – Выслушай меня еще…

Следующие слова он особо подчеркнул.

– Я хочу, чтоб ты была богата, Эффи. Я хочу, чтоб ты отомстила за меня и разорила его, слышишь ли? Чтоб ты раздавила этого Арнольда Меси… И чтоб достичь этой цели, я хочу дать тебе в руки средство, сильное средство… Я оставлю тебе в наследство мужа и приданое…

– Кто же этот муж? – спросила Эффи.

– Ты сейчас узнаешь это.

– А приданое?

– Это тайна, которая сделает тебя миллионершей.

…Через час Эффи входила в кабачок «Старый флаг».

Бам все еще лежал на ковре.

Слово «лежал» не совсем точно отражает ситуацию. Пьяный скорее представлял собою груду тряпья, не имеющего ничего общего с живым человеком. Руки его были нелепо подвернуты под туловище. Голова запрокинута, а ноги были скручены в сложную комбинацию, которую народ так удачно назвал «ружейным курком».

– Этот человек пьян? – спросил Тиллингест.

– Еще как, – ответила Эффи.

– Ну, – сказал банкир, – его нужно поскорее привести в чувство… Мне нужно с ним поговорить, а ты знаешь, что я не могу терять время.

Эффи минуту додумала, вышла и возвратилась через несколько минут с флаконом в руке.

Она встала на колени перед Бамом, налила себе в руку несколько капель благовонной эссенции и начала растирать виски пьяницы. Затем, преодолев отвращение, подула немного на лоб, освежая таким образом его пылающую голову.

Не прошло и пяти минут, как Бам глубоко вздохнул и попытался приподнять голову.

Тогда Эффи обвила руками его шею и приподняла голову. Нельзя представить себе ничего более странного и отталкивающего, чем сочетание этих двух соприкасающихся голов! Одна – царственно красива и свежа, другая – искажена и порочна.

Она еще раз смочила ему виски духами.

На этот раз Бам вздрогнул и встряхнул головой, будто этот запах пронзил его насквозь. Конечно, в кабачке «Старый флаг» едва ли можно было научиться дегустировать духи. Неизвестное всегда страшит…

Губы его дрогнули и предприняли определенное усилие произнести какое-то слово.

– Он приходит в себя, – сказала Эффи.

Бам заворчал и – о, верх неприличия! – вместо горячей благодарности произнес совсем иное:

– Да пошли вы к…

Затем Бам предпринял попытку вырваться из рук Эффи и приподняться, но снова обессиленно повалился на ковер.

– Черт возьми! – пробормотал он: – Да оставите ли вы меня в покое? – Потом он добавил: – Я хочу пить.

Красавица смочила ему губы водой, нисколько не теряя присутствия духа.

– Тьфу! – заворчал пьяница. – Что за мерзость вы мне дали?

При этом он поджал ноги и попробовал встать. Эффи, ловко воспользовавшись этим движением, приподняла его с силой, которую нельзя было подозревать в ней, и бросила в кресло. Бам опустился на подушки, просевшие под тяжестью его тела… Первым ощущением его был испуг. Он опять попытался привстать и снова упал, ругаясь.

Затем, будто проснувшись, открыл глаза и стал осматриваться.

– Вам лучше? – спросила Эффи ласковым голосом.

Бам обернулся, ища того, к кому бы мог быть обращен этот вопрос и, конечно, никого не обнаружил.

– Я говорю с вами, – сказала Эффи. – Я спрашиваю вас: лучше ли вы себя чувствуете?