Дмитрий Семакин - Сага о мятеже на «Баунти» и об острове Питкэрн. Том II

Ан нет, на практике выяснилось, что ничего подобного. Архипелаг Гамбье оказался весьма популярным местом не только у местных жителей. Потом мы поймём, зачем сюда летают не-резиденты.

Дело в том, что эти острова — один из ведущих центров разведения знаменитого полинезийского черного жемчуга. В прохладной лагуне расположились несколько десятков жемчужных ферм, которыми владеют преимущественно французы, и на которых в качестве гастарбайтеров работают трудолюбивые китайцы.

Кроме этого, на Мангареве находится так называемая «ремесленная школа» (ПТУ, говоря по-нашему), где учатся подростки с соседнего архипелага Туамоту. Ребята осваивают здесь простые рабочие профессии — строителей, плотников, швей, обработчиков жемчуга и тому подобное. Так вот, почти все преподаватели — французы.

Также много белых и в местной жандармерии.

Случилось так, что нам довелось побывать во всех трех вышеперечисленных местах — и в жандармерии, и в школе, и на жемчужной ферме.

Освоившись на яхте и пообедав, мы всей командой в полном составе отправились на Мангареву.

Первый визит — в местный полицейский участок. Вам его не миновать, если вы путешествуете на Питкэрн через Гамбье. Вежливый молодой француз в голубой униформе, дежурный страж порядка, проставил в наших паспортах печать, свидетельствующую о том, что мы покидаем территорию Французской Полинезии (на обратном пути — еще одна печать: на сей раз документирующая повторный въезд).

Узнав, что мы из России, жандарм удивился, улыбнулся, поднял глаза на потолок, что-то припоминая, и вдруг произнес:

— Йа нье говорью по-руски…

И засмеялся, радуясь произведенному эффекту. Мы, конечно, обалдели. Ничего себе, даже здесь, на противоположной стороне земного шара, «не говорят по-русски»…

Потом, в тот же день, мы еще не раз убедимся, что Россия — не так далеко, как может показаться. Гуляя по острову, мы познакомимся с одним из преподавателей школы и с местным доктором, оба французы. У первого бывшая жена была русская, второй всю жизнь мечтал прокатиться на поезде по Транссибирской магистрали. Такие вот любопытные пересечения.

Кстати, оба — и учитель, и врач — весьма интересные личности. Один в качестве домашнего животного держит не кошку или собаку, а… козу. И даже, говорят, усаживает ее с собой на диван, когда по вечерам смотрит телевизор. Другой — страстный коллекционер книг о Питкэрне и вообще об истории Полинезии, такой же, как мы с Володей. Нам было о чем поговорить на ломаном английском. Вот какие люди живут на Мангареве.

На обратном пути, уже после Питкэрна, мы посетили местную школу, и там состоялась еще одна примечательная встреча. Мы решили купить сувениры, сделанные учениками из жемчужных раковин, и вдруг случайно узнали, что пожилая миниатюрная француженка, одна из учительниц, которая по совместительству курирует магазинчик при мастерской, является… внучкой американского писателя Чарльза Нордхоффа, одного из авторов (вместе с Дж. Н. Холлом) трех романов о мятеже и о Питкэрне, знаменитой «Трилогии Баунти»! И зовут ее Кристин (почти Кристиан!) Нордхофф, с ударением, по-французски, на последнем слоге. Фантастика…

Автор с К. Нордхофф

Чем еще запомнилась Мангарева? Конечно, главной своей достопримечательностью — кафедральным собором Сан-Мишель, построенном в XIX веке буквально на костях несчастных островитян. Восхождением на одну из местных вершин, куда мы, запыхавшись и едва успевая за семьей Ваттрело, вскарабкались, чтобы полюбоваться видом на бухту. И тем еще, что этот остров, расположенный всего в трех десятках километров севернее Тропика Козерога (в Северном Полушарии эта широта соответствует широте южного Египта или, скажем, Гавайев), не очень-то отвечает стереотипам классического тропического острова Французской Полинезии.

Во-первых, здесь прохладнее, чем на Таити: среднегодовая температура в поселке Рикитеа в целом на три градуса ниже, чем в Папеэте. Во-вторых, здесь нет такого буйства разноцветия, как на Островах Общества. Мало того, с моря холмы Мангаревы больше напоминают, как это не покажется странным и неправдоподобным, не поросшие растительностью склоны гор Таити или Моореа, а… зеленые сибирские сопки. Особое сходство с российской тайгой местным джунглям придают многочисленные лиственницы, издалека так похожие на наши ели и сосны. И, если б не кокосовые пальмы, хлебные деревья и панданусы, природный ландшафт Мангаревы выглядел бы как брат-близнец Жигулей или Саян.