Зимний дворец хана и его личный храм находятся в самой северной части «города лам» и ограждены высоким забором. Когда хан живет в своей резиденции, он, по всей вероятности, занимает «юрту» вблизи дворца, так как монгол, даже самого высокого звания, чувствует себя уютно только в своем шалаше.
Юрта напоминает огромный улей. Ее можно соорудить в полчаса и так же быстро разобрать и взвалить на спину верблюда. Шкуры, которыми обтягиваются юрты, плохо проводят тепло, и потому зимой, когда в железной печке или открытом очаге горит огонь, в юрте бывает жарко, даже при морозе в сорок градусов. Летом боковые стенки раскрываются, и ветер свободно гуляет по юрте, так что здесь даже в самый жаркий день царит прохлада. Мне пришлось побывать в юрте одного монгольского принца. На почетном месте, в дальнем конце, против двери, находилась низкая скамья. Направо стоял резной деревянный шкаф, а налево алтарь с буддийской божницей, перед которой горели две свечи. Пол был покрыт овечьими и волчьими шкурами. Я спросил принца, почему шесты, образующие крышу, заострены, как копья.
— Не знаю, — ответил он, — мои предки всегда так делали.
— Может быть, заметил я, — ваши предки были великими воинами и всегда носили с собою копья и щиты. Ночью, в походе, они втыкали в землю рукоятку копья, покрывали острие щитом и набрасывали на него шкуру, чтоб устроить шалаш. Ваша юрта, вероятно, подражание этому древнему обычаю.
— Возможно, — равнодушно сказал принц.
Монгола не интересует причинная связь явлений; он привык поступать так, как поступали до него, не мудрствуя лукаво.
Во время нашего посещения, царствующему хану было всего десять лет; он жил далеко к востоку от города, и нам не удалось его повидать.
Мы познакомились с его дядей, ламой высокого сана, у горячего серного целебного источника, где мы остановились на пути в пустыню Гоби. Вода бьет здесь из скалы. Во многих местах скалы устроены пруды, где скопляется эта целительная влага. Около горячего источника бьет холодный ключ, и его струя отведена так искусно, что во всех прудах постоянно поддерживается приток как холодной, так и горячей воды. Все пруды защищены палатками, а над главным прудом, предоставленным принцу, сооружена юрта.
Над местом, где источник выбивается из скалы, воздвигнут «обо» и каменный алтарь с изображениями Будды. Алтарь задрапирован выцветшими шелковыми шарфами, в клочья изорванными ветром; посреди них видны и новые куски материи, голубого цвета. Все это — подношения пилигримов, которые толпами стекаются к целебному источнику. Главный лама сказал нам, что доступ к этому святилищу не может быть разрешен.
У подножья скалы лежали груды камней, сохранивших следы правильной постройки. В далеком прошлом здесь, вероятно, стоял храм; источник почитался еще до образования монгольского царства.
Главный лама, между прочим, показал нам темно-коричневую змею, свернувшуюся кольцом за камнем у алтаря. Змея считается ядовитой, и в другом месте ее непременно раздавили бы, но она нашла себе приют под защитой святыни, и теперь ее жизнь в полной безопасности.
Старший лама оказался очень приветливым, симпатичным человеком. На его лице, никогда не озарявшемся улыбкою, лежала печать какой-то тихой грусти. Его движения исполнены были достоинства. Сидя, он по привычке принимает обыкновенно позу Будды.
Берклей и Моррис испросили разрешение — зарисовать его характерную фигуру. Он охотно согласился и позировал им, создав обстановку из священных книг и предметов культа. Приняв свою характерную позу Будды, он сидел в полной неподвижности, лишь изредка ударяя в маленький барабан, приглашая своих товарищей полюбоваться наброском.
Время, проведенное нами у горячего источника, совпало с «кочевой неделей» монголов. Население окрестных деревень перебирается на склоны холмов и гор, на летние пастбища. С наступлением осени они возвращаются обратно в пустынные равнины, чтобы укрыться от снега. Зрелище получается очень интересное. Кажется, что вся Монголия находится в движении: массы овец, лошадей, верблюдов наводняют тогда окрестности, направляясь на север.
В день нашего отъезда нам удалось сделать интересный снимок сооружения юрты. Монгол с женой и старым ламой остановили своих верблюдов на склоне холма. Прежде всего поставили остов из брусьев, установили на надлежащие места всех домашних богов, а также корзину с младенцем. Затем воздвигли конусообразную крышу, втыкая шесты в остов, вставили дверь и крепко привязали кожаные стены веревками. Вся процедура заняла не более получаса.
Читать дальше