Сергей Гандлевский - В сторону Новой Зеландии

Добрались до Капрезе, где родился Микеланджело. Церковь Св. Иоанна Крестителя XIII века, здесь он был крещен. Пока N по моей просьбе фотографировал меня у церковного портала, подъехал маленький автобус, из которого вывалились десятка полтора душевнобольных. Взрослые, суетливые, торжественные. Расположились для группового фото на церковных ступенях. Женщина за сорок с большой прижатой к груди тряпичной куклой с резиновой головой (из тех, что находят на русских дачных чердаках) в сильном волнении приглаживала свободной рукой короткую стрижку и привставала на цыпочках, стараясь попасть в кадр. Другая молодая женщина по подсказке воспитателя или врача попробовала было примоститься на корточках на переднем плане: хотела сделать это залихватски, но потеряла равновесие и плюхнулась на попу. Душераздирающее зрелище. Но ведь их возят!

В здешних стремительных сумерках добрались до Ангьяри. Краше я ничего не видел, впрочем, так здесь кажется постоянно. Я, представитель цивилизации садоводческих товариществ, по собственному опыту знающий, каково это – проложить через шесть соток дорожку из песчаника, о которую бы не спотыкалась тачка, постоянно прикидываю затраты труда на эти горные городки-соты, на искусственные террасы под поля и т. п. И все это дело рук народа с самой праздничной и легкомысленной репутацией!

Закат, грязно-желтые изумительные дома с затворенными ставнями, камень-камень-камень, рябой, в крапинку, замечательно пестрый. Ткнулись на центральной площади в одно заведение, в другое – только паста и пицца. А нам охота чего посущественней. Поднялись на уличный марш и нашли открытый разлатый ресторан прямо в сквере. Взяли по тарелке мяса с грибами, по помидорному салату, пива. За соседним столиком местные жирные тетки тихо-мирно глушили красное вино. Удивляет, что могут сидеть два молодых мужика, в трениках, с трехдневной щетиной, вполне понятного вида, и вдумчиво есть, уговаривая под обильную закусь… 0,7 минералки.

Уже в темноте на ночь глядя заехали в Читта-ди-Кастелло, поскольку прослышали про тамошнюю ярмарку (или фестиваль, по-здешнему). Там дело шло к концу, но еще было на что попялиться. Ремесленники в средневековых национальных костюмах вращали гончарные круги, плели корзины, красили шерсть, варили мыло, ковали ножи, плели кружева, готовили допотопным образом всякую еду. Даже проститутки сидели на ступеньках под вывеской Вассо е Venere в старинных одеяниях. Потом, с хохотом задирая прохожих, под барабанный бой прошла по ночным улицам процессия в масках и на ходулях с двумя оторви и брось девками во главе. Толпа, но никакого страха не испытываешь – в воздухе веселое легкомыслие. Я вспомнил, как стал свидетелем празднования “Алых парусов” в Петербурге – специального торжества для выпускников. Все живое прячется, город на целую белую ночь отдается на милость пьяных орд.

Впрочем, бывалый европеец N заметил по поводу умилившего меня фестиваля, что при Муссолини с фольклорными представлениями дело обстояло еще лучше.

Строго с последним днем лета ночами стало прохладней: сегодня первый раз под утро натянул на себя одеяло – до сих пор обходился простыней.

3 сентября. Вчера утром обитателей замка разбудила ружейная пальба: видимо, начался охотничий сезон, из окна я видел, как над зарослями взмывали в воздух куропатки.

Вчера же всей гоп-компанией ездили в Ассизи.

Ланч в пригороде Ассизи в ресторане самообслуживания. Мои застольные визави-иностранцы были сильно удивлены, узнав от меня, что Горбачев многословен, бессвязен и говорит с провинциальным акцентом. Для них он – златоуст.

Сегодня в замке с утра суета и мелькание швабр: приезжает американский культурный атташе в Италии.

4 сентября. Вчера был вечер X. – негритянское пение. Мне понравилось.

Потом – пышный ужин. Директриса сперва сказала здравицу в честь бенефицианта X., потом поблагодарила своих помощников и лишь в последнюю очередь помянула высокого гостя – атташе. Мне это чудно: сиди какая-нибудь такая же шишка за российским официальным столом, все бы, скорей всего, вились вокруг него.

Чувствуется осень, и смеркается все раньше и выразительней. Вчера коротко гулял в полнолунье: черные тени от кипарисов, мертвенного цвета пологое кукурузное поле.

6 сентября. Вчера в 9.00 в Ареццо. Я был нехорош, два-три раза прикладывался (сначала на полпути – рюмка граппы и уже в Ареццо – два бокала вина и пиво), но держался. Многолюдная барахолка. Купил африканский ставень и шар для игры в бочче, черный, в ссадинах, тяжелого дерева. По возвращении ходил “кремнистым путем” – из тех прогулок, что уже не забуду: шелест сухих стеблей кукурузы, дуплистые оливы, подсолнухи сплошь черные, как обгорелые. Выучу наизусть каждый фрагмент пути, чтобы в Москве перед сном “гулять”. Дважды, поднимаясь по проселку, прокричал “бонджорно” незнакомому дядьке, стоящему возле приткнувшейся в кусты легковушки, и удивился, что его перекосило; потом сообразил, что он – охотник в засаде, и мои приветствия ему вовсе ни к чему.