Марина Москвина - Изголовье из травы

А на обложку этой книги поместил рисунок Лёни, там два фехтовальщика сражаются друг с другом, но рапиры они держат не в руке, а в зубах.

Лёня кинулся к телефону, набрал номер, трубку взял достопоченный Масару-сан. Лёня разволновался, начал ему сбивчиво объяснять по-английски, что он брат Валеры Тишкова, есть еще средний, Женя, он по профессии реаниматолог, очень полезное знакомство, мол, если что, всегда можно обратиться. А Лёня из них самый младший, третий по счету, он тут в Японии проездом, завтра домой, и вот нельзя ли как-нибудь пересечься – вручить Масару-сану передачу из Москвы?

– Так вы – брат Валерия Александровича Тишкова?! – по-русски произнес голос в трубке. – Как он? Как Лариса? И как поживает их кот? Короче, – сказал он, – я приглашаю вас на обед. Ресторан отеля «Отани» на сороковом этаже вас устроит?

– Отель «Отани»? – переспросил Лёня, специально, чтобы услышала Ин Ми.

Даже прекрасная кореянка Ин-Ми сделала «круглые» глаза, когда он произнес: «Отани». Похоже, это был крутой отель и самый дорогой ресторан в Токио!

– Какую кухню вы предпочитаете? – продолжал задавать свои фантастические вопросы Масару-сан. – Японскую или европейскую?

Тут Лёня рассмеялся.

– Что вы смеетесь? – спросил Масару-сан, слегка насторожившись.

Ну, разве объяснишь, вот так, не видя собеседника, по телефону, незнакомому японцу, да еще такому высокопоставленному, что ты смеешься – от радости, от смущения, от удивления, что Масару Сато спросил про кота, от абсолютной нереальности всего, что приключилось за эти две недели… А кухня, ну, что – кухня? Было бы что-нибудь горяченькое!

Лёня сразу стал очень серьезный, вытянулся во фрунт и сказал:

– Извините. Нам нравится любая кулинария на нашей планете.

Масару-сан попросил записать, куда приходить. И передал также приглашение нашей хозяйке Ин Ми, с которой выразил желание познакомиться.

Ин Ми, мы заметили, тоже не прочь была с ним познакомиться, потому что все дипломаты очень любят знакомиться друг с другом.

Мы давай собираться. Лёня в тех же кроссовках и теплой белой рубахе, я – опять в этих самых сандалиях, не подкачавших на Фудзи. Правда, накинула на плечи шаль, которую мне подарила в Киото Яско Танака, там переходят плавно один в другой все оттенки цветенья весенних сакур.

Но самая роскошная из нас, конечно, Ин Ми. Когда она из Америки приехала работать в Японию, долго не могла привыкнуть совершать покупки в обычных японских магазинах – это был шок от японских цен. Она ничего не покупала, пока не сказала себе: «Спокойно, Ин Ми! Один доллар – это тысяча йен!» Хотя на самом деле, один доллар – сто йен. Саму себя обманула. И сразу стала уверенней держаться.

Зато ненадолго приехав по делам в Париж, Ин Ми хладнокровно покупала любые приглянувшиеся платья, духи и костюмы: после магазинов Токио заоблачные цены самых что ни на есть сказочных французских фирм ей показались вполне вменяемыми.

Шел дождь, теперь он надолго тут зарядил, мы подъехали к «Отани» на такси, нас встретили швейцары с начищенными золотыми галунами, начало было хорошее, но дальше все пошло кувырком, потому что мы заблудились и стали метаться по этажам и коридорам, с вытаращенными глазами носиться по красным ковровым дорожкам, чуть ли не по колено утопая в пушистом ворсе, внутренними тоннелями перебегать из башни в башню, везде фонтаны, казино, богатые европейцы сидят – нога на ногу – на диванах, пых-пых, курят трубки, японцы, воротилы финансовые.

Мы уже начали опаздывать, а опаздывать тут себе позволяют только абсолютно пропащие люди, у которых вообще никаких перспектив. Но вдруг двери нашего лифта открылись, и мы увидели Масару-сана, Лёня сразу его узнал, хотя они никогда не встречались. А тот узнал Лёню. Как они вмиг друг друга узнали? Почему? Он уж забеспокоился, пошел нас искать. А с ним были тоже две девушки, сотрудницы МИДа. Обе прекрасно говорили по-русски. Обеих звали Юкико.

Нас провели в отдельный кабинет и усадили в мягкие кресла за непомерно длинный стол на почтительном расстоянии друг от друга. Масару-сан сел между двумя Юкико, а Лёня расположился прямо напротив него между Ин Ми и мной. Таким образом, даже графически одна сторона повторяла другую, каждый мужчина сверкал, как бриллиант в оправе, окруженный свитой не просто красавиц, (ну, я имею в виду этих шамаханских цариц), но явных умниц, свободно владеющих множеством иностранных языков.