Иван Муравьёв - Морские истории

«Пеликан» сгорел вместе с причалом в девяносто восьмом, когда серьёзные люди взялись прибирать к рукам курортные города. Насколько я знаю, на том месте собирались воздвигнуть фешенебельный яхт-клуб, да так ничего и не построили.

Время хватает себя за хвост, как старинный алхимический символ. Те, кому нужно было встретиться, но не сложилось, потом крутятся в его водоворотах, приближаясь, разбегаясь…

На слёте КСП Восточного побережья мы спели любительским дуэтом с неким студентом. Я потом задержался у костра с их компашей, где травил разнообразные морские байки. Может быть, они позовут моего сына шкипером летом на Чесапик. Если отцы когда-то неплохо сработали вместе, дети тоже могут.

Недавно в Таиланде на аукционе был куплен новенький катамаран «Леопард-39» и тут же назван хозяином «Золотой Ланью». Если вспомнить кругосветку Френсиса Дрейка, выбор названия не случаен.

Быть может, когда-нибудь мой тысячу раз смененный телефон зазвонит, и, нажав на «ответ», я услышу хриплый инфернальный бас: «Кароче, есть маза рвануть на Минданао. Ты как?» Я, скорее всего, отвечу: «Да». И еще скажу: «С тебя тузик и ведро».

И чокаясь с созвездьем Девы

И полночи глубокой завсегдатай,

У шума вод беру напевы,

Напевы слова и раскаты.

Педагогические шанти

I'm a blue water sailor just came from Hong Kong

To me, way hey, blow the man down

You give me some whiskey, I'll sing you a song

Give me some time to blow the man down

(Blow the Man Down)

Для тех из вас, дорогие читатели, кто не носит в левом ухе золотой серьги, кто не может отличить лисель-спирта от выстрела и никогда не поднимал на краспице флаги «UW», то есть, практически, для всех, кто читает эти строки – моё краткое пояснение. Шанти – это песни, причём обязательно морские и непременно рабочие. Моряки складывали что-нибудь напевно-ритмичное, чтобы легче и не так скучно было делать какую-нибудь работу: грести, поднимать якорь, да хоть и драить палубу. Сочинялись они на лету, распевались хором, а особо удачные оставались в поколениях. О чём говорится в них? Да всё о тём же: о морях, о штормах, о девчонках, что ждут где-то там на твёрдой земле. Залихватские, грустные, боевые.

Как во всяком народном творчестве, в них множество смыслов. Как-то, разбирая одну песенку рыбаков из Нантукета, на поверхности – про всякую морскую живность, с удивлением обнаружил в ней последовательность действий при грозящем шквале. Некоторые, я точно знаю, специально выучивались «салагами», чтобы не путаться в снастях и командах.

Вот и я решил продолжить традицию в том же стиле, благо новичковых экипажей за этот год перебывало достаточно, да и сам я из этой категории не вполне вышел. Хотя, только ли во мне здесь дело? Все мы, живущие – вечные новички перед Великим океаном, неистощимым на чудеса и ужасы. Песнь 1

Welcome aboard, салаги!

A is the Anchor that holds a bold ship,

B is the Bowsprit that often does dip,

C is the Capstan of which we go round, and

D is the Duty to which we are bound.

So merry, so merry, so merry are we,

No matter who's laughing at sailors at sea.

Oh, hi derry, hey derry, ho derry down,

Give sailors their grog and there's nothing goes wrong,

(The Sailor's Alphabet)

Друг мой, пилот-любитель и счастливый обладатель на паях старой 150-й «Сессны», когда-то ухаживал за девушкой. Девушка была красива, поклонники вились вокруг неё в достатке. Но, как рассуждал мой друг, мало кто может вот так вот взять – и прокатить вечерком на личном самолёте. Девушка была того же мнения, и вот в один прекрасный осенний вечер я привёз их на аэродром и потом долго смотрел, как самолётик крутит виражи в изумрудном закатном небе над озером и багряными холмами. После приземления друг спросил у девушки, понравилось ли ей. «Это какой-то ужасный ужас!» – дрожа, отвечала она – «Ничего не видно, болтает, отовсюду дует и тошнит!» Для утешения друг повёз её в ресторан, потом они долго встречались, но совместного полёта так и не повторили. А жаль.

Вот так же и мы, парусный люд. Мы, однажды приняв рундучно-гальюнный яхтенный быт ради красот и свободы океана, теперь воспринимаем его как данность. Самые мудрые из нас, приглашая к себе друзей, напоминают о тесноте и качке, советуют брать мягкие сумки и обувь на светлой подошве. К остальным в марину приходят, цокая каблучами и волоча огромные чемоданы на колёсиках, чтобы потом долго и мучительно избавляться от иллюзий.

Всему виной, конечно же, реклама (так говорят друг другу шкипера). В фильмах и на постерах всегда солнечно, волны ласковы, все яхты не меньше восьмидесяти футов, а в гамаке между грот-мачтой и форштагом лежат красотки в бикини и туфлях на шпильках. Конечно, всем приглашённым высылают обычно планы кают, советуют взять драмамин и непромокайки. Но – реклама! Солнце, ласковые волны! Многопалубный простор и барная стойка на кокпите! «Красивая лодочка! Она нас до яхты довезёт?» – радуется Одна Восторженная Девушка. Узнав, что это и есть наша яхта, и мы всю неделю будем на ней всемером, смотрит на меня, как на изувера. Это она еще не побывала внутри.