Жак-Ив Кусто - Живое море. В мире безмолвия

— Друзья, — сказал он нам, — это был лучший год в моей жизни. Контракт принес мне восемь миллионов семьсот пятьдесят тысяч франков.

И выходит, что на дне моря в самом деле можно найти настоящий клад.

Но есть на дне морском еще более замечательные сокровища, доступные человеку с аквалангом. Древнейшие очаги цивилизации возникли на берегах Средиземного моря, и самым выдающимся подводным открытием нам кажутся находки затонувших кораблей, построенных еще до нашей эры. Мы обследовали два таких судна и нашли то, что неизмеримо дороже золота: произведения античного искусства и ремесла. Кроме того, мы нашли еще три погибших древних корабля, которые ожидают своих исследователей.

На суше не сохранилось ни одного грузового судна античной поры. Шнеки викингов, найденные при раскопках, и увеселительные лодки императора Траяна, которые извлекли, осушив озеро Неми в Италии, — замечательные образцы древнего кораблестроения, но нам очень мало известно о торговых судах, связывавших между собой разные народы.

Первым, что толкнуло меня искать суда классической древности, была бронзовая скульптура, найденная одним рыбаком сорок лет тому назад в Санарской бухте. Увы, когда я попал в Санари, этого рыбака уже не было в живых, и мне так никогда и не удалось узнать, где именно он ее нашел.

Много лет спустя Анри Бруссар, руководитель Каннского клуба подводных скалолазов, ныряя с аквалангом, обнаружил греческую амфору. Этот изящный керамический сосуд с двумя ручками был грузовой тарой древности; в нем перевозили вино, растительное масло, зерно, воду. Финикийские, греческие, карфагенские, римские суда везли в своих трюмах тысячи амфор. У амфоры вид сужающегося книзу конуса. На суше их устанавливали, втыкая в землю. На кораблях амфоры, вероятнее всего, вставляли в отверстия в досках. Бруссар сообщил, что на дне, на глубине шестидесяти футов, лежит груда амфор. Ему и в голову не пришло, что здесь захоронено целое судно — так основательно оно было занесено илом.

Мы обследовали это место с «Эли Монье». Амфоры валялись в беспорядке на ложе из уплотненного органического вещества; кругом простирался серый подводный ландшафт. Мощный землесос позволил нам углубиться в грунт. Из промоины извлекли около сотни амфор; большинство закупоренные. На некоторых сохранились даже восковые печати с инициалами древнегреческих виноторговцев.

Несколько дней мы откачивали ил и поднимали амфоры. Зарывшись в грунт на пятнадцать футов, натолкнулись на дерево. Это был палубный настил античного торгового судна, второго найденного в наше время.

К сожалению, у нас не было ни времени, ни снаряжения, чтобы поднять редкую находку. Мы покинули это место, увозя амфоры и образцы дерева; было очевидно, что здесь находится уникальный гидроархеологический объект, требующий сравнительно несложных работ. Судя по всему, корпус сохранился и его можно поднять целиком. Как много рассказало бы это судно о кораблестроении и международной торговле далекого прошлого!

Мы очень смутно представляли себе древнее судоходство, да и то по росписям на стенах и вазах, и можем только догадываться, каким было навигационное искусство той поры. Античные грузовые суда были короткими и широкими и вряд ли могли идти против ветра. Немногочисленные маяки отличались простотой устройства: на берегу разжигали обычные костры. Не было ни бакенов, ни буев, чтобы обозначать рифы и мели. Вряд ли мы ошибемся, предположив, что судоводители старались не терять из виду сушу, а на ночь предпочитали стать на якорь в надежном месте. Вынужденные все время плотно прижиматься к берегу, античные корабли оказывались легкой добычей внезапных штормов и коварных рифов. Поэтому большинство затонувших судов надо искать в сравнительно мелких прибрежных водах, то есть в пределах досягаемости для подводного пловца. Морские битвы и пиратские налеты множили число погибших кораблей. Не сомневаюсь, что в иле на дне моря погребено немало хорошо сохранившихся античных судов, до которых совсем нетрудно добраться.

Суда, лежащие на глубине до шестидесяти футов, скорее всего уничтожены разрушительным действием течений и приливов. Зато те, которые затонули на большей глубине, по сей день хранятся в огромных залах подводного музея. На каменистом грунте их быстро освоили бурно размножающиеся организмы. Губки, водоросли и гидроиды скрыли борта и надстройки. Прожорливые представители морской фауны нашли здесь пищу и приют. Целые поколения моллюсков кончили свое существование и были съедены другими жителями моря, горы экскрементов накрывали разрушающееся судно. Все эти процессы вместе приводят к тому, что за несколько веков морское дно сглаживается и остается разве что чуть заметный бугор.