Михаил Водопьянов: Повесть о ледовом комиссаре

«Пересекаю 85 градус. Погода ясная. Курс держу по солнечному компасу и радиомаяку. Видимость хорошая. Лед торосистый, но для посадки самолета есть хорошие, ровные поля. Иду дальше. Головин».

Эта радиограмма подняла настроение. Отто Юльевич дал указание готовить большие корабли к вылету. С аэродрома механики ответили, что у них все готово, могут хоть сейчас запускать моторы.

— Очень, очень хорошо! — сказал Шмидт.

В это время радист Богданов принял очередную радиограмму с борта разведчика: «Подхожу к 86 градусу. Слева показалась перистая высокая облачность. Моторы работают отлично. Спокоен. Настроение хорошее. Головин».

Но следующее сообщение было не из приятных. «Левый мотор сдает. Подыскиваю подходящую льдину для посадки».

Отто Юльевич молча посмотрел на товарищей. На его немой вопрос никто не успел ответить, как последовала новая радиограмма:

«Все в порядке, мотор заработал хорошо. Причина временной остановки — переключение баков задержало подачу бензина в мотор. Лед десятибальный, есть ровные поля для посадки».

Через двадцать минут радист принял новое сообщение:

«Идем над сплошной облачностью высотой 200 метров. До полюса осталось 100–110 километров. Иду дальше».

— Как дальше? — удивился Спирин. — У него же не хватит горючего. Не лучше ли вернуть его?

— Горючего у него хватит, — возразил Водопьянов. — Головин не без головы. А вернуть его, конечно, уже поздно. Попробуй верни, когда осталось всего сто километров до полюса. Я бы, например, на его месте ни за что не вернулся.

— Михаил Васильевич прав, — сказал Отто Юльевич, — вернуть его очень трудно, почти невозможно. — И, улыбаясь, добавил:

— Я бы тоже не вернулся. Это стучаться в двери и не войти в них.

В радиорубку зашел синоптик Дзердзеевский. На вопрос Шмидта — продержится ли погода до прилета Головина, он пожал плечами:

— Погода портится, но будет ли закрыт купол, — трудно сказать. Сейчас с запада идет высокая облачность. Она не страшна. Но вслед за ней могут надвинуться низкие облака. На севере ясно, облачность к северу тянется километров на 20.

Начальник экспедиции поздравляет летчика П. Головина с удачным полетом на полюс.

Сообщение синоптика немедленно было передано на борт самолета. И тут же был получен ответ:

«Летим над Северным полюсом. Горды тем, что на своей оранжевой птице достигли крыши мира. Но к великому нашему разочарованию полюс закрыт. Пробиться вниз не удастся. Возвращаюсь обратно. Погода на Рудольфе нас не беспокоит. Горючего вполне хватит. Головин».

В 16 часов 23 минуты 3 мая 1937 года советские летчики первыми достигли Северного полюса.

Отто Юльевич радиограммой поздравил отважный экипаж.

На аэродром было сообщено, что полет отставлен. Механики ворчали.

Самолет быстро приближался к острову Рудольфа. Не делая круга, Головин повел самолет на посадку. Машина мягко коснулась снега у буквы «Т».

Отто Юльевич горячо обнял Головина. Он поздравил смелую пятерку первых советских людей, побывавших над полюсом.

После полета Головина вновь долго стояла плохая погода и лишь утром 17 мая погода начала проясняться.

Головин снова пошел в разведку.

Через 40 минут он радировал:

«Впереди высокая облачность, лететь выше или возвращаться обратно?»

Шмидт дал распоряжение Головину немедленно вернуться.

Вновь и вновь Отто Юльевич обсуждает с командирами кораблей план перелета на полюс.

Наконец принято окончательное решение: лететь не всем машинам сразу, а только одной — флагману. Если погода окажется хорошая на полюсе, самолет сядет и вызовет остальных, а если плохая, сесть нельзя, — вернется, зато горючего пойдет только на одну машину, а не на четыре.

Наступило 20 мая. Небо сплошь закрыто облаками.

Когда же, наконец, наступит хорошая погода!

Из радиорубки с синоптической картой вышел синоптик Дзердзеевский и, улыбаясь, доложил Отто Юльевичу:

— Завтра ожидается хорошая погода.

Начальник экспедиции внимательно рассмотрел карту и, обращаясь к летчикам, сказал:

— Готовьтесь, друзья, утром вылетаем.

К четырем часам утра самолет был готов к старту.

Синоптик с последней сводкой в руках подошел к Отто Юльевичу. По выражению лица «хозяина погоды» было ясно — вести неутешительные.

— Впереди большая облачность, — сказал Шмидт. — Давайте посоветуемся с товарищами.