Дэн Гемайнхарт - Койот Санрайз [Невероятная гонка на школьном автобусе] [litres]

Но хотя у меня раньше, пожалуй, никогда не было настоящих друзей, хотя раньше я, пожалуй, никого и никогда не допускала в свое любимое место, теперь и первое, и второе изменилось, и оба новшества мне очень нравятся, а значит, рассудила я, в моей жизни найдется место для еще большей храбрости.

Меня шатало, но я приподнялась, держась за поручень, встала на колени. Ветер трепал волосы, я сощурилась, потому что ветер дул слишком сильно.

Перевела взгляд со слепящего света фар на небо, на тихий свет звезд. И подумала о своей старшей сестре, сестре, которая учила меня выводить на бумаге мое имя и разрешала мне улечься вместе с ней, когда ночью на меня вдруг накатывал страх. Набрала полную грудь воздуха, заодно вдыхая все это: ветер, звезды, воспоминание, а потом запрокинула голову и дала волю чувствам.

– Ава! – крикнула я. – Ава!

Я закрыла глаза и подумала о младшей сестре, сестре, которая обожала дуть на пушистые головки одуванчиков, но всегда перевирала их название – говорила «задуванчики», о девочке, которая плакала, когда мне влетало, даже если это она на меня и наябедничала… и я еще раз набрала полную грудь воздуха и еще раз дала волю чувствам.

– Роза! – крикнула я во мрак, крикнула всему миру, своим воспоминаниям. – Роза!

Чтобы вспомнить маму, даже усилий не требовалось, воспоминания о ней не надо было выискивать специально. Она всегда со мной, улыбается, ждет. Я чувствую прикосновение ее руки: она касается моего лба, приглаживает мне волосы, закладывает пряди за уши, чтобы не лезли в глаза.

– Мама! – выкрикнула я, хотя голос у меня чуть не осекся. – Я тебя люблю, мамочка!

Опустила голову, уткнувшись подбородком в грудь, да так и замерла, стоя на коленях. Глаза у меня были закрыты, легкие словно налились свинцом.

Почувствовала рядом какое-то движение: а-а, Сальвадор тоже приподнимается, встает на колени.

Около секунды он простоял рядом со мной, а потом закричал, перекрывая свист ветра:

– Я строю из себя крутого, но мне почти все время страшно!

Ничего себе. Всем секретам секрет. Для Сальвадора это выкрикивание секретов – не прикол.

Я открыла глаза в тот самый миг, когда Сальвадор обернулся ко мне. Глаза огромные, рот разинут, футболка трепыхается на ветру. А в глазах слезы. Но, наверно, просто от ветра.

У меня тоже в глазах были слезы. Но, наверно, тоже просто от ветра.

Мы оба выглядели чертовски серьезными, пока, стоя на карачках, орали в ночи на крыше движущегося автобуса.

Иногда наступает минута, когда мысленно воспаряешь над собой и как бы видишь себя со стороны.

Мы выглядели смешно.

Я хочу сказать, мы выглядели круто, но… и смешно тоже.

Я засмеялась. Громко, заливисто.

Сальвадор было насупился, но, по-моему, быстро смекнул, что смеюсь я не над ним и не над его секретом.

И тогда он тоже засмеялся. По-настоящему, во весь рот, так, что плечи задрожали. Придвинулся ко мне, толкнув в плечо. Я тоже его толкнула. Мы оба снова уставились вперед.

– Я тоскую по маме и сестрам! – крикнула я дороге, расстилавшейся впереди.

– Иногда по ночам, пока мама спит, я плачу! – вопил Сальвадор.

Мы прижались друг к другу плечами.

– Хочу домой! – орала я.

– Я скучаю по друзьям! – кричал Сальвадор.

– У меня вообще нет друзей!

Упс. Я мигом закрыла рот. Именно этим секретом я не планировала делиться. Наверно, слишком увлеклась.

Сальвадор обернулся ко мне, но я смотрела прямо перед собой.

Он смотрел на меня всего секунду. Потом снова уставился вперед.

И прокричал: – Я очень хочу, чтобы Койот была моим другом!

У меня перехватило дух, внутри все перевернулось. Я заморгала, часто-часто.

Сальвадор выждал, заглянул мне в лицо. Мне было трудно встретиться с ним взглядом.

– Ну и? – крикнул он мне в лицо, словно я его не слышала, а потом добавил: – Будешь? – а я засмеялась и заорала прямо ему в лицо: – Что ж, я не буду тебе «не другом»! – и он тоже засмеялся, а потом заорал мне в лицо: – Для начала сойдет! – и мы оба засмеялись и снова распластались на крыше, а потом, не говоря ни слова, слаженно перевернулись на спину и долго лежали, глядя в звездное небо.

– Спасибо, – сказал, просто сказал, без крика, Сальвадор, все еще глядя в небо, и я не вполне понимала, за что он благодарит, но я не невежа неотесанная, так что я просто сказала: – Пожалуйста, – но прозвучало это странно, и потому я добавила: – Спасибо тебе, – а он сказал: – Всегда пожалуйста.

Неплохой он парень, этот Сальвадор.

Может, даже не просто неплохой.