Дэн Гемайнхарт - Койот Санрайз [Невероятная гонка на школьном автобусе] [litres]

Но мне было некогда согревать сердце словами. Я пожевала губу, задумалась.

Лишних часов и с самого начала было не очень много, а теперь я целых восемь подарила Сальвадору. Чтобы мой план сработал, нам придется гораздо больше времени проводить на трассе и гораздо меньше спать.

А значит, мне пора поговорить по душам с Лестером Вашингтоном.

– Чего-чего ты от меня хочешь? – сказал Лестер сухо. На его лице отчетливо читалось: «Ты что, серьезно на это рассчитываешь?»

Я завела с ним разговор в тот же день, когда мы остановились заправиться где-то в Кентукки. Родео пошел в туалет, а Лестер остался у колонки, и я поняла: вот шанс, которого нельзя упускать.

– Чтобы ты вел автобус по ночам. Ой, и еще – не говори папе, что это я попросила. И все.

– И все, значит? – Лестер вопросительно поднял бровь. – Мне нужно чуть побольше информации, если ты не против…

Я покосилась на дверь магазина – не возвращается ли Родео? Правда, я заметила, что он прихватил с собой книжку: наверно, еще несколько минут есть.

– Я… ну-у… В принципе я просто типа тороплюсь. По важному делу. Вот и хочу добраться как можно быстрее.

– М-да-а, – сказал Лестер. Скрестил руки на груди, прислонился к автобусу. – Ну, подруга, давай начистоту. Сэндвич со свининой тут ведь ни при чем?

Я на секунду нерешительно поджала губы. Прищурив один глаз, в который било яркое солнце, оглядела Лестера. Человек он хороший: в этом сомнений нет. И без его помощи мне не обойтись – это тоже к гадалке не ходи. Но, если я рискну выложить ему всю правду, а он выболтает ее Родео, я пропала.

Я выдохнула, сдувая со щеки прядь.

– Обещаешь не говорить Родео? – спросила я, а Лестер сразу покачал головой и сказал: – Не обещаю, – но, увидев, как я поникла, огорошенная его предательством, слегка смягчился.

– Ну ладно, ладно, – сказал он. – То, что ты затеяла, вне закона?

– Нисколечко.

– Дело опасное? Покалечиться можешь?

– Да нет, конечно.

Теперь уже Лестеру пришлось нерешительно поджать губы. Несколько секунд, хмурясь, он всматривался в мое лицо.

– Тик-так, тик-так, Лестер, – сказала я.

– Хорошо. Если я решу, что это не вне закона, и если я решу, что дело это не опасное, и если я решу, что нет причин за тебя бояться, я пообещаю, что не скажу твоему папе. Это все, что я могу сделать.

Я цокнула языком. Эти его три «если» – лишняя нервотрепка, но деваться мне особо некуда. Я набрала в грудь воздуха и рассказала ему все сразу: начала с «Помнишь, я тебе говорила про мою маму и сестер?», а через полминуты, запыхавшись, закончила: «И, значит, мне нужно туда вернуться самое позднее утром в среду, иначе коробка пропадет навеки, а я себе этого никогда не прощу. Вот и все».

За время моего монолога Лестер изменился в лице: сначала-то усмехался, типичное «что еще эта сумасшедшая задумала?», потом посерьезнел. Когда я умолкла, он просто уставился на меня, ничего не говоря. Потом еле заметно кивнул, скорее себе, чем мне.

– И ты вправду ничего этого не можешь объяснить папе?

– Пока не могу, – сказала я, мотнув головой. – Мы не возвращались туда уже пять лет, а будь его воля, вообще никогда не вернемся. Ему это невыносимо грустно. И я его понимаю. Но мне будет невыносимо грустно, если я потеряю коробку. Так что, пока он не знает про мою затею, я должна как можно ближе подобраться к конечной точке.

– А когда он узнает?

Я пожала плечами:

– Думаю, этот мост я взорву, когда до него доберусь.

Лестер шагнул ко мне, и я разглядела в его зеленых глазах крохотные карие крапинки.

– Койот, я не стану врать твоему папе. Если он меня об этом спросит, скажу ему все как есть. – Я затаила дыхание. Ждала следующей фразы. – Но в остальном я сделаю все, что смогу, чтобы доставить тебя домой вовремя.

Я не удержалась. Обхватила старину Лестера руками, обняла крепко-крепко.

– Спасибо тебе, спасибо, спасибо, – выпалила я, а он, посмеиваясь, смущенно хлопнул меня по спине и сказал: – Ну хорошо, хорошо. – А потом насос щелкнул, я выпустила Лестера из объятий, и он закрыл крышку на бензобаке Яджер.

– Пойду посплю, – сказал он. – Ночь впереди долгая.

Я широко улыбнулась ему:

– Это уж не сомневайся.

У меня с души словно многотонный камень свалился: Лестер и Сальвадор помогают мне хранить тайну, тащить ношу, которую я раньше волокла одна.

Иногда боишься довериться людям, боишься так сильно, как будто ничего страшнее не бывает. Но знаете что? Еще страшнее, неизмеримо страшнее справляться с чем-то в одиночку.