Владимир Шнейдеров - Великим Северным (Поход Сибирякова)

— Эта четырехместная каюта предоставлена киночасти. Одна койка оставлена вам для аппаратуры.

Осматриваюсь. Новенькая отделка. Слева и справа по две койки, одна над другой. Шкаф, откидной умывальник. Около коек диванчики и между ними письменный стол с ящиками. На потолке две матовые лампы, над столом — штепсель. Чисто, просторно, уютно.

Выходим на палубу. Около верхней кают-компании встречаем старого знакомого — седого толстяка Петра Новицкого, фотографа экспедиции, за ним еще одного приятеля — Бориса Громова, корреспондента «Известий».

Лихорадочно идет погрузка. 25-го ледокол в море не вышел. Не прилетел самолет. Не прибыли все грузы, не готов «Русанов» — второй ледокол, который должен вместе с нами идти до мыса Челюскин.

От дока мы переправились к городской пристани. День и ночь идет погрузка, заканчиваются последние работы по подготовке судна к отправке. День и ночь на ледоколе кипит жизнь.

Отъезд назначен при любых обстоятельствах на 28-е. Самолет, если не успеет, будет догонять. «Русанов» также должен нагнать нас у Новой Земли или у острова Диксон, где мы будем брать уголь с грузового судна «Вагланд», вышедшего из Мурманска вместе с судами Карской экспедиции.

За день до отхода получаем известие, что летчик Иванов, вылетевший в Архангельск, сел где-то на реку. У самолета сгорел мотор из-за неполадки в подаче масла. Посылаем ему запасной мотор.

Погрузка заканчивается. Последний груз, принимаемый кораблем, — живые быки, коровы, поросята и свиньи — запас свежего мяса. Поросята будут расти и жиреть, питаясь остатками камбуза, и пойдут в пищу в самый последний момент. Поросят прямо на руках передают на палубу, и они, недовольно похрюкивая и скользя копытцами по стальной обшивке, стараются скрыться куда-нибудь в тень.

Быков и коров поднимают лебедкой на стреле и опускают на палубу в загон, построенный матросами на баке. Растопырив ноги, выпучив глаза, поддетые под брюхо широкими лямками, животные плавно проносятся по воздуху и, одурелые, спускаются на палубу, испуганно дрожа.

«Скотный двор» ледокола обеспечит нас не только питанием. Свежее мясо богато витаминами и является верным противоцинготным средством.

Наступает долгожданное 28 июля.

С утра ледокол разукрашен праздничными флагами.

Погода прекрасная. Ярко светит солнце, радующее больше всего нас, кинематографистов. Мы еще со вчерашнего дня приступили к работе, чтобы освободить себя в день отправки от всех мелочей и деталей.

К полудню пристань полна провожающих. Все стоящие у пристани суда, так же как и «Сибиряков», украшены флагами. Прибыли представители местных властей, партийных и профсоюзных организаций. На воде тоже оживление. К ледоколу собрались десятки катеров, моторок и буксиров. Они пойдут провожать «Сибирякова» вниз по течению.

Освод (Общество спасения на водах) вышел в полном составе — несколько двенадцативесельных вельботов с мужскими и женскими командами и с десятком парусных яхт.

С трибуны, открывая прощальный митинг, говорит представитель облисполкома. Трибуна — капитанский мостик пришвартованного к пристани ледокола. Громкими аплодисментами встречают собравшиеся начальника экспедиции Шмидта.

Отто Юльевич говорит о целях и задачах экспедиции, о тех трудностях, которые ждут ее участников, и заканчивает выступление словами о том, что задания партии и правительства будут полностью выполнены.

Крики и аплодисменты сливаются с музыкой двух оркестров.

За Шмидтом говорит Воронин, затем один из матросов, и наконец раздается команда капитана, одетого в полную парадную форму:

— Отдать носовые!

— Малый вперед!

Стихла толпа. Глухо заработали машины — и корабль стал медленно отходить от каменной стены пристани. Крики, приветствия, музыка, шум толпы перекрылись вдруг троекратным прощальным гудком «Сибирякова», и в ответ ему со всех сторон трубы пароходов и буксиров, одеваясь облачками белоснежного пара, ответили протяжным прощальным гудком.

Выбрасывая клубы черного дыма, ледокол развил полный ход и пошел вниз по реке, окруженный множеством юрких моторок и степенных буксиров. С берега замахали руками и шапками. Толпа долго не расходилась, смотря вслед уходящему ледоколу.

Сцену отъезда мы снимали с пристани. Потом, быстро погрузившись на заранее приготовленный быстроходный буксир, пошли вдогонку за ледоколом,

Мы видели, как оставшиеся у пристани пароходы, иностранные и советские, прощались гудками и сигналами с «Сибиряковым», идущим под торжественным флагом в сопровождении своих «адъютантов». Видели, как эти «адъютанты» один за другим, прогудев приветствие, уходили назад. Ушел и наш буксир. Осталась только одна моторка, которая должна была снять с ледокола жен уезжавших и вернуть их в Архангельск.