Эсмира Исмаилова - На берегах Босфора [Стамбул в рецептах, историях и криках чаек] [litres]

Засыпаю золотую чечевицу и хорошенько все вымешиваю – оранжевые зернышки на глазах слегка набухают и становятся прозрачными. Поверх всего этого великолепия натираю помидор так, чтобы его сочная мякоть оказалась в казане, а шкурка в руке. Это очень просто! Немного соли и сахара – чтобы уравновесить сложные вкусовые сочетания – и можно заливать водой. Пусть похлебка потомится минут двадцать-тридцать.

Как только плотная чечевица начала терять форму, снимаю казан с огня и тщательно измельчаю его содержимое. Погружной блендер – идеальное для этого приспособление. Нет блендера, как у большинства стамбульских бабушек? Что ж, тогда наваристую кашицу можно протереть через сито или, в конце концов, хорошенько пройтись по ней толкушкой. Золотистый крем-суп на выходе порадует своей воздушностью даже самого искушенного гурмана.

Подавать суп мерджимек нужно в глубоких тарелках – так он дольше продержит тепло, а есть его нужно именно горячим.

Уже в тарелке я обычно поливаю похлебку пряным соусом, хотя и без него суп хорош. Для поливки я растапливаю топленое масло, придаю ему красок тимьяном и перцем – и тут же разливаю поверх супа. Долька лимона непременно должна лежать рядом с тарелкой: выжимаю свежий, сводящий скулы сок в тарелку и приступаю к постижению истинного кейфа, так легко доступного каждому, кто хоть однажды попробовал приготовить, а после и насладился наваристым kırmızı mercimek çorbası.

У окна, упиравшегося в самую землю, показалось еще одно золотистое чудо: рыжий котенок жалобно стучал лапками по стеклу. Официант, позабыв о клиентах, ожидавших свои порции, бросил поднос на стойке и опрометью кинулся на улицу. Через минуту он уже обхаживал крохотное существо с премилой рыжей мордой и ужасно голодными глазами. Новому посетителю предлагались изысканные деликатесы локанты, и он охотно дегустировал каждый из них, вызывая бурю восторга в глазах посетителей. Всех, за исключением нас. Мы никак не могли понять безграничную нежность, которой стамбульцы одаривали уличных котов, а ведь на них наверняка прыгали сотнями блохи и кишели прочие микроорганизмы. Меня мама учила ни при каких обстоятельствах не гладить незнакомых кошек. В Стамбуле, похоже, это правило было никому не известно.

Как-то мы решили позавтракать едва ли не в самом современном торговом центре Zorlu, известном своими ресторанами на весь Стамбул. Хотя назвать это место торговым центром как-то неправильно, потому что Zorlu – это город будущего, великолепный комплекс, объединяющий все, что может понадобиться самому взыскательному клиенту. В роскошных резиденциях с вертолетными площадками здесь периодически останавливаются Леди Гага и Дженнифер Лопес, так что я с полной уверенностью предвкушала феноменальный сервис и баснословные цены. В одном из причудливых ресторанчиков с просторными террасами мы долго не могли найти свободный столик. Стоит пояснить, что заняты они были не посетителями, а обычными дикими кошками, которые, вольготно развалившись на мягких креслах, томно помахивали хвостами и что-то мурлыкали себе под нос. Дип указал официанту на очевидную антисанитарию в действии, на что тот радостно развел руками и убежал. Мы подумали, что он нас не понял, и подозвали другого:

– Мы хотели бы сесть. Вы можете убрать вот это? – и Дип указал на внушительных размеров остроухого барса, который недовольно косил на нас сонным глазом.

Официант удивился, но к коту все-таки подошел. Я с интересом наблюдала, какой же здесь механизм выдворения этих вполне уверенных в себе существ.

Удивлению моему не было предела, когда вполне сурового вида молодой человек с татуировками на руках и множественным пирсингом по всему телу склонился над сонным котом и начал что-то нежно нашептывать ему на ухо.

И это все?! Кот даже не обратил внимания на столь нелепую попытку своего выдворения, и официант, разведя руками, произнес сакральное слово, которое мы еще часто будем слышать в этом влюбленном в котов городе.

– Kedi [94] Кошка ( тур ). …

Но как так?! Мне хотелось бежать официанту вслед и кричать, что клиенты – это мы, и зарплату ему платят из наших кошельков, но я, конечно же, ничего не сказала – хотя бы потому, что в то время едва ли могла поздороваться по-турецки. Мы сели за обжигаемый солнцем столик: он был единственным незанятым – немудрено, ведь за ним было невозможно сидеть.