Мэрри Оттен - Чародеи с Явы

Рангда бросается на баронга. Ритм гамелана становится совсем неистовым, водопад звуков не даёт присутствующим перевести дыхание, он почти осязаем. Начинается борьба добрых и злых сил. Мир сомкнулся вокруг сцены, где баронг насмерть бьётся с Рангдой, и ничего больше не существует. Окружающее вернётся только после развязки трагедии.

Баронг разбегается и мчится на колдунью, та увёртывается и ловким ударом опрокидывает священного зверя наземь. Толпа вскрикивает от ужаса: силы зла, похоже, одерживают верх. Но из гамелана на сцену поднимаются несколько человек. Кажется, по ним пробежал ток высокого напряжения. Не спуская глаз с колдуньи, они застывают в трансе, сжав в руке сверкающие крисы. Бамбуковый оркестр продолжает безжалостно подстёгивать ритм. Воздух вот-вот расколется. Зрители и актёры захвачены каким-то неистовством, на секунду в сознании мелькает недоумение: где мы, что с нами? Мир ограничен священной оградой, где происходит церемония, и нет никакой надежды вырваться из этого раскалённого ада. Транс порождает одновременно и радость, и жуткий страх; в высшей точке пароксизма жизнь начинает колотиться в двери невидимого.

Двое людей, изображавших баронга, покинули свой мохнатый панцирь. Присутствующие в самозабвении кидаются к сцене, горя желанием разделаться со злом, пронзить колдунью кинжалами, растоптать её в прах. Удары градом сыплются на тело Рангды. Невозможно представить себе, сколько нужно сил актёру, исполняющему эту неблагодарную роль. Но ведь кто-то должен её играть! А он не только сопротивляется, но и сам переходит в наступление. Разве колдунья может поддаться каким-то людишкам! В тот момент, когда над ней заносят десятки кинжалов, актёр мановением руки обращает острия крисов против владельцев. Согнувшись пополам, балийцы бьются в конвульсиях, готовые покончить самоубийством. Но тут вступают силы добра, прятавшиеся до сих пор под маской баронга. Они останавливают смерть у последней черты.

В тучах пыли едва различаешь мужчин в трансе. На лицах публики — страх, нервы вот-вот не выдержат. Мы позабыли о гамелане, а ведь это он довёл толпу до состояния транса. У людей вздулись мышцы, глаза налились кровью, гримасы исказили черты лица. Они отражают отчаянную внутреннюю борьбу: силы зла заставляют их покончить с собой, а силы добра удерживают от этого шага и возвращают к жизни. Вот кто-то бросается животом на острие кинжала, крис сгибается, но на теле не выступает ни капли крови! Кто выведет балийцев из этого состояния?

Прыжком перемахнув через ступени ворот Кайа, прибегает педанда. На жреце — длинное белое покрывало, в руках — чаша со святой водой, которой он брызгает на людей в трансе. Танцоры-самоубийцы бросают оружие и падают на землю. Какое-то мгновение их лица ещё искажены, но вот черты разглаживаются, напряжение спадает, они засыпают; это кома. Рангда быстро скидывает с себя громоздкую амуницию. На теле актёра после всей потасовки не видно ни единой царапины. В изнеможении, истекая потом, он садится к подножию священного дерева. Толпа, онемев, все ещё не может прийти в себя от потрясения.

Но выяснилось, что это ещё не конец: присутствовавшая на церемонии двадцатилетняя англичанка, гостья князя, вдруг начинает биться в истерике… Её уносят… девушка в трансе выгибается, жестикулирует, трясёт головой, словно силясь избавиться от наваждения.

Педанда укладывает её во дворце на кровать, велит женщинам воскурить палочки благовоний, разбрасывает по полу цветы и дары. Вокруг запястья девушки он повязывает две три глотка святой воды. Сведущие в магии дворцовые женщины суетятся вокруг впавшей в транс гостьи. В дело вмешивается сам князь, но тут же сам падает без чувств, к вящей панике придворных! Все начинают метаться по узким коридорам дворца.

Покамест ни святая вода, ни цветы, заложенные за ухо англичанке и князю, не оказывают нужного действия. Педанда выбегает на минутку, велев прислуге зажечь несколько палочек благовоний и читать молитвы. Он возвращается, держа в каждой руке по цыплёнку, садится на корточки и ловко отрезает им головы перочинным ножом — птенцы не успевают даже пискнуть. Жрец мажет кровью девушке и князю лоб, горло и плечи. Транс тотчас прекращается, одержимые впадают в прострацию.

Несколько часов спустя князь поведал нам причину происшедшего: поутру, когда колдун, игравший роль Рангды, принёс во дворец маску Зла, княжеская семья забыла окропить её святой водой и поднести дары. Вот Рангда и решила отомстить — во время церемонии князь вдруг почувствовал, как по хребту у него пробежал мороз и чудовищная маска колдуньи стала приближаться к лицу. Он попытался было отогнать это пугающее видение, но Рангда, заливаясь сатанинским смехом, подходила к нему все ближе и ближе. Князя объял жуткий страх, и он впал в транс.