Никита Чесноков: Каменка

Мы встали у подножия холма, на вершине которого обнаружилась деревня. Достав карту и сопоставив факты, я убедился, что за пять часов напряженного сплава мы продвинулись примерно на два километра! Это само по себе не особенно радовало, а то обстоятельство, что завтра нам по той же заднице идти раза в полтора больше, просто огорчало. Ведь мы собирались проплыть за первый день полмаршрута, а не дошли даже до старта! Кроме того начало стремительно холодать. Не было еще восьми часов, а температура была уже существенно ниже нуля. Опрометчиво брошенные мной на дно каяка перчатки за три минуты превратились в нечто очень холодное и твердое - разморозить их удалось только на следующий день.

Знаете принцип доминанты - когда центральная нервная система фокусируется на какой-то одной доминирующей потребности? Так вот доминирующей потребностью у всех нас было переодеться в сухое, выпить водки и завалиться спать. Однако, будучи существами биосоциальными, мы нашли в себе силы развести костер, набрать в каны воды и поставить палатки. Когда огонь разгорелся, вода закипела, а мокрый неопрен был сменен на сухую одежду, стало ясно, что жизнь налаживается. А уж когда подоспели макароны и в них были засунуты четыре банки тушенки (в честь великого поста), когда бутылки были откупорены и вынута из чехла гитара, тогда стало окончательно ясно, что жизнь вообще удалась. Под водку, коньяк, чай, печенье и типично-туристский репертуар ("В пещере каменной нашли бутылку водки...") просидели часов до двенадцати, как вдруг сообразили что сегодня переводим часы, и сейчас уже час ночи по-новому. Причем по этому же новому завтра нам вставать в восемь утра. Одним словом решено было идти спать.

Ночью было холодно. То есть холодно - это не то слово. Был конкретный дубняк. По разным оценкам было -7- -10 градусов, притом что рассчитывали на температуру не ниже нуля. Почему-то, когда спишь в палатке, больше всего отмерзают нос и ноги. Ну нос еще понятно, он наружу торчит, а почему ноги-то мерзнут? Никак не пойму. Кроме того, когда я приперся в нашу палатку, там все уже спали. А пенки, даром что их было три штуки на двухместную палатку, заботливо укрывали двойным слоем центр палатки, оставляя край, на котором мне предстояло спать, абсолютно голым.

В общем ночью я чувствовал себя очень неуютно. Видно оттого и проснулся раньше всех - часов в 9 по-новому. Приоткрыв край палатки и увидев толстый слой инея, я возблагодарил небеса за то, что сейчас не моя очередь дежурить. Однако дежурные, спящие в другой палатке, не торопились вставать и приниматься за свои прямые обязаннности. Минут пятнадцать я орал, тщетно призывая их покинуть палатку и разводить костер. Ежась от мороза и костеря на чем свет стоит этих раздолбаев, я натянул штаны и полез собирать дрова. Скоро появался Леня со спичками, а затем и Коля с оргстеклом. Совместными усилиями мы запалили костер, разбудили дежурных и послали их за водой. По мере осмотра наших вещей стали проясняться масштабы ночных заморозков: замерзло все, что оставалось на улице. Все мокрые тряпки превратились в потенциальные орудия убийства. Слава богу, нам хватило благоразумия засунуть неопрен под пенки, а не оставить на улице. Полежи он всю ночь на морозе, и один кан кипятка помог бы вряд ли.

При всем этом солнце светило ярко, на небе ни единого облачка. Так что замерзшие шмотки размораживались, плавсредства отмерзали от земли, да и в целом ощутимо теплело. Не торопясь поели, неспешно собирались. Короче говоря, вышли мы только около часа дня.

Количество завалов уменьшилось не сильно, притом что русло расширилось, а течение усилилось весьма значительно. Быстрее идти это не помогало, так как постоянно приходилось обносить завльчики и проламывать каской ветки, а стремность плаванья увеличивалась. Если в субботу при небольшом течении можно было подплыть к любому завальчику, встать поперек течения и ничего не бояться, то в воскресенье прижимать начало реально! На более устойчивых байдарках это было почти незаметно, а вот я чуть не доигрался.

В первый раз, выйдя из-за поворота на сравнительно большой скорости, я осознал, что лечу прямо на косо нависающую ветку. Если влететь на нее всем весом, то, ясное дело, кильнет. Поэтому попытался оттолкнуться от нее рукой, предварительно откренившись. И что вы думаете? С огромным изумлением я осознал, что лежу на боку, держась рукой за ветку, при этом вода норовит залиться внутрь каяка через юбку. Киль? Ну уж нет. Каким-то непонятным движением задницы мне удалось встать, но вот весло мое при этих маневрах оказалось утеряно. С некоторой растерянностью я взирал на то, как весло, нагло нарушая все законы физики (согласно этим законам по одной и той же речке более тяжелое тело плывет быстрее легкого), уплывает далеко вперед. Однако далеко уплыть ему не удается, оно влетает в завал. Через 30 секунд в тот же завал влетаю и я. Застреваю намертво и до весла не дотягиваюсь. Через минуту в наш завал влетает таймень. Ребята помогают мне достать весло из под завала, и я, довольный, плыву дальше. Пронесло.