Генрих Харрер - Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

В ближайшей деревне нам представился, как я полагал, отличный случай. За яка, присовокупив небольшую доплату, мне удалось получить лошадь, правда совсем немолодую. Нам это показалось огромной удачей, и мы в прекрасном расположении духа двинулись дальше.

В тот же день мы достигли просторной долины, по которой бежала широкая река с зеленоватой водой. На волнах весело танцевали льдинки. Это была Цанпо. А мы-то надеялись перейти на другой берег по льду, как в прошлом году! Но это препятствие не поколебало нашей решимости. На противоположном берегу виднелись дома и монастырь, так что какая-то возможность переправиться тут должна была быть. Может, паром? Оглядываясь по сторонам и размышляя, мы пошли вдоль берега и скоро обнаружили подвесной мост. Это же просто подарок судьбы! Но, подойдя ближе, мы поняли, что для нас-то эта переправа подходит, а вот для лошади – нет. Скот здесь должен был переправляться вплавь, и только ослов носильщики по качающемуся цепочному мосту переносили на спине. Но загнать нашу клячу в воду оказалось невозможно. Не помогали ни ласковые уговоры, ни удары. Впрочем, мы уже привыкли, что скотина вечно доставляет неприятности. Глубоко вздохнув, мы отправились назад к деревне, чтобы получить своего яка обратно. Это оказалось не так-то просто, пришлось пустить в ход деньги и угрозы, но в итоге упрямый Армин вернулся к нам. Животное не выказало радости от новой встречи с нами.

К тому моменту, когда мы с Армином снова добрались до моста, уже стемнело. В этот день было уже поздно переправляться через реку, так что я привязал яка к колышку неподалеку от переправы. Тем временем Ауфшнайтер нашел нам отличное место для ночлега, и мы в тепле и уюте провели ночь. Жители деревни на другом берегу были привычны к проходящим торговцам и путешественникам, так что особого внимания на нас не обратили.

На следующее утро я простил Армину все его прегрешения. Стоило заставить его зайти в воду, как он показал себя отличным пловцом. Волны не единожды накрывали его с головой, течение относило в сторону, но ни то ни другое, казалось, ничуть не беспокоило яка. Он размеренно плыл вперед, а достигнув цели, бодро взошел на крутой берег и с фырканьем стал стряхивать воду с длинной шерсти.

Остаток дня мы провели в месте весьма достопримечательном, в деревне Чун-Ривоче. Там расположен знаменитый монастырь с несколькими храмами, над дверями которых виднеются китайские иероглифы. Комплекс находится на крутом скалистом берегу и буквально нависает над рекой. Древние крепостные стены обрамляют деревню и монастырь. На берегу растут очень старые ивы. Наверное, летом, когда их зеленые ветви касаются воды, пейзаж там идиллический. Но сейчас наше внимание привлекало другое: огромная ступа, добрых двадцать метров высотой, свидетельствовавшая об особой святости этого места. Вокруг стояло множество – я насчитал восемьсот штук – постоянно вращавшихся молитвенных барабанов, и надписи на них непрерывно просили богов о благоволении. Очень важно, чтобы барабаны не прекращали движения, и я видел, как монах обходит их, смазывая оси. Ни один верующий не проходит мимо, не приведя их в движение. Старички и старушки часто целые дни проводят у огромных барабанов в несколько метров высотой и, истово вращая их, вымаливают для себя и своих кормильцев перерождение в более высокой ипостаси. Некоторые носят с собой во время паломничества маленькие ручные молитвенные барабаны; на крышах стоят барабаны, вращаемые ветром, часто это благочестивое дело выполняет и проточная вода. Такие молитвенные барабаны и наивный образ мышления, который за ними стоит, столь же типичны для Тибета, как и груды камней с молитвенными флагами, которые мы видели на каждом горном перевале.

Мы нашли отличное место для ночлега, а все новое и интересное, что тут было, завораживало нас. Поэтому мы решили провести в этой деревне еще одну ночь. И это того стоило, потому что здесь нас ждала замечательная встреча. Это был тибетец, 22 года проживший с христианскими миссионерами в Индии, которого ностальгия наконец заставила вернуться на родину. Как и мы, он зимой в одиночку преодолевал тибетские перевалы, но при возможности присоединялся к караванам. Он показал нам английские газеты с фотографиями, и мы в первый раз увидели разбомбленные города и прочитали подробности об окончании войны. Все это нас потрясло, и нам захотелось узнать больше. Несмотря на печальные вести, мы были счастливы встретить человека, который хоть немного знал о том мире, который когда-то был нашим. Эти новости только укрепили нас в решимости двигаться дальше вглубь Азии. Мы бы с радостью позвали нового знакомца продолжать путь вместе, но не могли предложить ему ни защиты, ни каких-либо удобств. Так что мы только купили у него несколько карандашей и бумагу, чтобы продолжать свои записи, распрощались и двинулись дальше.