Генрих Харрер - Семь лет в Тибете. Моя жизнь при дворе Далай-ламы

Ньемо спокойно спал в лунном свете, когда Андруцан начал свою операцию. Китайский гарнизон, состоявший примерно из тысячи двухсот человек, тоже был погружен в сон, за исключением часовых – по большей части насильно забранных на службу парней, которым давно осточертела «китайская освободительная армия». Вскоре после полуночи люди Андруцана напали на расположение китайских войск. Вооруженные ружьями, пистолетами и саблями, они застали врасплох и обезвредили сначала часовых, а потом и весь гарнизон. Когда забрезжил утренний свет, тысяча мертвых китайцев лежали на месте сражения, а остальные бежали. Еще до наступления дня кхампа снова растворились в пространстве. Из арсенала они взяли пятьсот новых винтовок и огромное количество патронов. Этими винтовками кхампа могли вооружать своих «новобранцев», которые в большом количестве вступали в отряд Андруцана, уже ставшего национальным героем. Партизаны продолжали перерезать китайские пути сообщения и совершать небольшие налеты. Они перекрыли дорогу между Лхасой и Шигаце, где в монастыре Ташилюнпо находилась резиденция Панчен-ламы. Наконец, они разрушили важную переправу через Брахмапутру и отправились в Конка-Дзон. Там они напали на китайскую колонну подкрепления. В этом сражении было убито двести китайцев и приведено в негодность тридцать девять грузовиков. В этот раз партизаны опять захватили большое количество оружия и снарядов.

Осенью 1958 года отряд кхампа почувствовал, что у него достаточно сил, чтобы вступить в открытый бой с противником. Андруцан выбрал для военной операции Цетан, довольно большой торговый город южнее Брахмапутры. Китайцы разместили там свой гарнизон и укрепили поселение. У них было несколько лет, чтобы соорудить всевозможные военные укрепления. Их главное оборонительное сооружение представляло собой ров с водой глубиной восемь метров и шириной – три. Они полагали, что пересечь этот ров, не будучи замеченным, невозможно, потому что и днем и ночью его охраняли часовые. Китайцы считали свою базу совершенно неприступной.

Жители Цетана очень устали от китайских военных в городе. Те, кто имел какие-то сведения о секретах китайских укреплений, охотно делились ими с Андруцаном. И вот однажды темной ночью несколько храбрых горожан рискнули жизнью, подкрались к основным контрольным пунктам, убили часовых и привели в действие механизм, спускавший воду изо рва. Под покровом тьмы люди Андруцана обрушились на китайский гарнизон. Битва продолжалась несколько часов и стоила жизни трем тысячам китайцев.

Это была большая победа кхампа. Но на этом они не успокоились. В ноябре 1958 года под командованием Андруцана сражалось уже двенадцать тысяч человек, которые держали под контролем все территории южнее Брахмапутры и восточнее Гьянце. Везде они находили поддержку местного населения. Потому что это уже был не бунт землевладельцев и купцов, а всенародное восстание, в котором принимали участие все слои населения, жаждущего освободить свою страну от ненавистных захватчиков.

Тем временем ситуация в Лхасе обострилась. Весной 1958 года китайцы прекрасно понимали, что многие из высокопоставленных правительственных чиновников, которые якобы сотрудничали с ними, на самом деле помогали кхампа. Но доказать это было невозможно. К лету 1958 года китайцы настолько обеспокоились, что в качестве доказательства «благонадежности» потребовали от Далай-ламы послать собственных солдат и личную охрану на борьбу с кхампа.

В это время Далай-лама повел взвешенную дипломатическую игру, надеясь выгадать время. Тибетцы по своей природе миролюбивый народ. Они никогда не повышают голоса, если мягкий ответ обещает предотвратить ссору. Когда китайцы потребовали у Далай-ламы послать его войска против кхампа, он вежливо ответил, что с радостью сделал бы это, но, к сожалению, его солдаты очень плохо вооружены и потому не смогут стать достойными противниками для кхампа. Когда же китайцы предложили предоставить соответствующее вооружение, Далай-лама снова высказал сожаление: как бы печально это ни было, он вынужден признать, что сомневается в надежности своей армии и боится, как бы бойцы не переметнулись на сторону кхампа.

Пока продолжалась эта дипломатическая переписка, подошло время, когда Далай-ламе следовало нанести официальные визиты «трем столпам государства», то есть посетить главные монастыри Тибета – Дрепун, Сэра и Гандэн, – это надлежало проделывать раз в несколько лет. Настоятели этих трех монастырей были одними из самых влиятельных людей Тибета. Они использовали визиты Далай-ламы, чтобы проводить долгие совещания с ним и его министрами. На дворе был июль 1958 года, и государственные мужи уже начинали опасаться за жизнь своего молодого монарха. Поэтому было решено издать эдикт, согласно которому к Далай-ламе нельзя было допускать никого без письменного разрешения Кашага, то есть Кабинета министров. С помощью этой меры они надеялись удерживать китайцев на расстоянии от дворцов Далай-ламы и не допустить его убийства или похищения.