Федор Литке - Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану

В первом плавании летом 1821 года путь от Архангельска до Новой Земли занял практически две недели. В последний день июля (по старому стилю) на 71° с. ш., когда до Новой Земли оставалось менее ста миль, на пути брига встретились первые льды и плотный туман, что поначалу озадачило мореходов, тем более что Литке не имел опыта плавания во льдах; он приобретал его на ходу, а это не только сложно, но и рискованно. Судя по прокладке курсов и расстояний по карте, до невидимого за туманом берега Новой Земли оставалось всего 35 миль, хотя сам командир корабля считал, что и менее того. «Как прискорбно было мне видеть невозможность подойти к нему, находясь в столь незначительном от него расстоянии, – отметил Литке 1 августа. – Наступил уже август месяц, хотя и лучший для плавания в этих местах, но вместе и последний, а настоящее дело наше еще и не начиналось». На самом деле (даже с учетом старого стиля) наиболее благоприятное время для плавания с точки зрения ледовой обстановки было впереди, но это выяснится позднее… Разумеется, поморы обладали собственным опытом, но обращаться к служившим в экипаже Литке считал преждевременным, теряя драгоценные дни один за другим. Только 5 августа он особо отметил, что «артиллерийский унтер-офицер Смиренников, который, будучи еще крестьянином, два раза зимовал на Новой Земле… он, как и другие бывалые там люди, уверяли меня, что лед, однажды отнесенный от берега, никогда уже к нему не возвращается». Оставалось воспользоваться этим обстоятельством, – но как? Пока Литке ломал голову над этой задачей, в дело вмешалось течение, «подвинувшее» корабль к северу, так что утром 11 августа по курсу открылся низкий берег, который Литке принял за остров Междушарский. «Уцепившись» за этот ориентир, теперь можно было приступить к решению основной задачи, поставленной морским министром. Не останавливаясь на дальнейших деталях плавания, лишь отметим, что 22 и 23 августа в широте, близкой к 73° с. ш., Литке наблюдал резкую смену рельефа прибрежной полосы, отметив одновременно с улучшением ледовой обстановки важный ориентир, которым оказалась «превысокая, весьма приметная гора. Куполообразная вершина ее покрыта была снегом». И тем не менее «мы были в недоумении о том, какую именно из известных частей Новой Земли имеем перед собой? Карта Государственного Адмиралтейского департамента не могла нам в этом случае дать нужного объяснения… Как к последнему способу, прибегли мы к вышеупомянутому унтер-офицеру Смиренникову… Но его показания уверили нас только, что в подобном случае на показания человека не морского совсем полагаться нельзя», окончательно расписавшись тем самым в собственном неумении использовать поморский опыт. Это настолько очевидно, что объясняет и неудачу в поисках Маточкина Шара, и скромные результаты плавания 1821 года в целом, выразившиеся в достижении 75° с. ш. и установлении ряда вершин в качестве ориентиров побережья, названных в честь известных моряков Сарычева, Головнина и некоторых других.

Интереснее, однако, другое: целый ряд природных особенностей, отмеченных Литке (вынос льда у южной оконечности Новой Земли, интенсивное течение вдоль берегов, смена рельефа на побережье и многое другое), соответствует реальному положению вещей. Очевидно, моряку, впервые самостоятельно выполнявшему задание в экстремальных условиях арктического плавания, не хватало опыта, чтобы, связав воедино увиденное, использовать его для решения поставленной перед ним задачи. Вместе с тем Литке не пытался оправдаться, отметив, что «весь успех экспедиции нашей состоял в обозрении части западного берега Новой Земли. Главный предмет ее, измерение длины Маточкина Шара, не был достигнут; да и само положение этого пролива осталось под сомнением… Но при всем своем неуспехе экспедиция эта доказала неосновательность мнения, будто бы берега Новой Земли от накопившихся годами льдов сделались недоступными». Определенно, Литке не боялся признавать неудачи и вовремя принимать меры для их исправления. По возвращении в Архангельск он писал: «попалась мне случайно в руки карта штурмана Поспелова с видами. Эта находка объяснила мне все дело». Оставалось только использовать представившуюся возможность, тем более что в Петербурге было решено продолжить экспедицию на следующее лето.

Теперь Литке убедился, что «вопреки прежнему моему опыту,… человек, знающий подробно берега Новой Земли, может быть нам весьма полезен, и потому я просил, чтобы нам наняли одного опытного новоземельского кормщика. Но… на вызовы Губернского правления никто не явился». Похоже, поморские кормщики уже составили свое мнение о достоинствах и недостатках командира «Новой Земли» и не стремились к сотрудничеству с ним.