Аркадий Фидлер - Горячее селение Амбинанитело

Рассвирепевший от неудачи капрал Али велел поджечь хижину Манахицары, а его труп притащить во двор старосты. Когда капрал докладывал подпоручику о случившемся, черный столб дыма, вознесшийся к небу, возвестил о свершившейся каре.

— Бездельники! — громил подпоручик капрала и его людей. — Держали его почти в руках и упустили! Бездари!

Он приказывает возобновить погоню и посылает на розыски почти всех солдат. Но дебри Амбинанитело покровительствуют беглецам. Многие века добрый лес помогает жителям долины, которые обращаются к нему за помощью. Сенегальцы напрасно безумствовали в зарослях. Даже бешенство Али не помогло.

А во дворе лежит мертвый Манахицара. Лицо его так же спокойно, как и при жизни, смерть только немного искривила сжатые губы. Его красивые глаза всегда пылали огнем. Они и сейчас полуоткрыты, и в них застыло такое кроткое выражение, точно они увидали новую легенду о бабакутах.

Кровь из раны на лбу разлилась вокруг и присохла. Большие, с металлическим блеском мухи роятся над трупом. Брат Манахицары сидит рядом и отгоняет их.

Учитель Рамасо великолепно все устроил, за исключением прискорбного и непредвиденного случая с Манахицарой. Облава не дала никаких результатов. Ничего подозрительного солдаты не обнаружили, никто из допрошенных не видел беглецов.

Миновал полдень, допрос продолжается. Хижина Манахицары сгорела дотла, и дым развеялся. Так как хижины в Амбинанитело стоят на расстоянии примерно сорока шагов друг от друга, пожар не перекинулся на другие строения. Но офицер, обозленный неудачей, грозится сжечь всю деревню.

В какой-то момент влетает в мою хижину учитель Рамасо.

— У меня к вам большая просьба, — говорит он торопливо.

— Я слушаю!

— Нужно что-то сделать с офицером.

— А именно?

— Он еще не ел. Пригласите его к себе на обед.

— О, благодарю за такое общество!

— Прошу вас, не отказывайтесь, сделайте добро деревне! Его нужно накормить и напоить. Умоляю вас!

Рамасо прав.

Я не должен уклоняться от неприятного долга. Положение, которое я занимаю в Амбинанитело, обязывает меня пригласить начальника отряда. Не знаю только, что повар Марово приготовил к обеду. Зовем его.

Все в порядке: курица, рис, овощи, кофе, сухари, джем и свежие фрукты.

— А что есть из напитков? — спрашивает Рамасо.

— Ром и перно.

— Прекрасно. Напоите его как следует.

Учитель хочет убежать. Я задерживаю его.

— Я приглашу офицера при одном условии: если вы и Раяона пообедаете вместе с нами.

Рамасо качает головой.

— Неизвестно, — отвечает с озабоченной улыбкой, — захочет ли он сидеть за одним столом с туземцами.

— Плевать я хотел на его желания!

— Но не мы! Ведь все дело в том, чтобы его не раздражать. Наоборот. Хорошо, я нашел выход: мы придем, но посидим у стены, будто уже пообедали. Хорошо?

— Ладно!

— Еще одно, к вашему сведению, — шепчет Рамасо. — В отношении Марово не беспокойтесь.

— Как это понимать?

— Он предупрежден: если скажет хоть одно слово, распрощается с жизнью.

— А не придаете ли вы ему слишком большое значение? Ведь он страшный тупица!

— Тупица не тупица, а навредить может.

В конце разговора с учителем в дверях появились возбужденные Бецихахина и Веломоди, подают какие-то веселые знаки. Мальчик поднимает руки в уровень с лицом, держит их на определенном друг от друга расстоянии, хочет показать что-то большое, больше, чем кокосовый орех. Меня раздражают их смешки. Сейчас не время для веселых развлечений.

Когда Рамасо ушел, Бецихахина подбегает ко мне, снова поднимает маленькие ручонки и хвастливо говорит:

— Вот такой!

— Что — такой? — гаркнул я, рассердившись не на шутку.

— Поди, вазаха, посмотри! — просит он и тянет меня за рукав.

Я резко, почти грубо вырываюсь из его рук и кричу:

— Оставь меня в покое! Некогда сейчас!

Слишком резкий голос, слишком резкое движение! У обоих мгновенно исчезла улыбка. Бецихахина мрачно опустил голову, Веломоди грустно поникла.

Я зол на себя и беру себя в руки. Как я мог поступить так нехорошо с преданными существами! Хочу исправить ошибку.

— Пойдем, покажешь мне! — говорю извиняющимся тоном.

Они ведут меня на веранду. Догадываюсь, что речь идет о бабочке, которая сегодня утром вылупилась из куколки. Бабочка действительно превратилась в великолепный, громадный, яркий экземпляр. Я смотрю на нее ослепленный: здесь совсем другой мир, он не похож на тот, в котором молокосос-офицер — хозяин жизни и в котором убивают скромного певца легенд и даже после смерти мстят ему, сжигая его дом.