Аркадий Фидлер - Горячее селение Амбинанитело

Какая красота! С восхищением смотрю на бабочку.

В приливе чувств целую Бецихахину в коричневую щечку и обнимаю Веломоди: мы счастливы.

— А теперь оставьте меня! — говорю, просияв, и тороплюсь вернуться к своим обязанностям. — А ты, Веломоди, помоги мне!

Велю повару немедленно накрывать на стол. В это время приходит староста Раяона и сообщает, что подпоручик благодарит за приглашение и вскоре прибудет. Потом шеф кантона торжественным полушепотом спрашивает:

— Помните, вазаха, тот день, когда мы разговаривали у вас на политические темы?

— Мы не раз говорили об этом.

— Правильно. Но я имею в виду беседу, когда был врач Ранакомбе и учитель Рамасо провозглашал свой план будущего строя на Мадагаскаре?

— А, тогда!

— Вы припоминаете?

Раяона впивается в меня горящим взглядом и, видно, безумно хочет, чтобы я вспомнил подробности.

— Вы помните, как Рамасо говорил о разрушении существующего строя и передаче власти в руки крестьян? Как враждебно высказался о так называемой мальгашской буржуазии? Как выкладывал свои революционные, большевистские взгляды?

— Вы к чему клоните, Раяона?

— Но ведь вы не опровергаете того, что он действительно так говорил?

— К чему вы клоните?! — повторяю.

— Я хочу вас представить властям как свидетеля, который слышал, что Рамасо говорил все это.

— Ра-я-о-на!!! — прошипел я возмущенно. — Вы что, сошли с ума?

Повар Марово вносит тарелки. Раяона подает мне знаки, что при нем не хочет говорить. Когда мы снова остались одни, шеф кантона продолжает не то с покорной, не то с хитрой улыбкой:

— Не удивляйтесь, вазаха! Своя шкура ближе всего, а здесь дело касается шкуры.

— Слишком сгущаете краски!

— Нет! Ваш повар — доносчик, это все знают. Он вынюхивает и сообщает или хочет сообщить шефу дистрикта все, что услышит. Для собственной безопасности я должен заявить властям о большевистских взглядах учителя.

— А почему вы говорите мне все это?

— Как почему? Вы, вазаха, должны сыграть здесь важную роль. Я прошу, когда вас вызовут власти, повторить им всю правду о том, что говорил тогда Рамасо.

Меня точно обухом по голове ударило. На секунду от возмущения у меня отнялся голос. Я окинул старосту кипящим от ярости взглядом.

— Всю правду, ни больше ни меньше? — медленно цежу каждое слово.

— Да, да, вазаха!

— А вы не помните, какое впечатление создалось у Ранакомбе от болтовни учителя? «Утопия»! Так ведь он сказал?

— Верно, верно!

— Он назвал это утопией. Но то, что я во время этой беседы услышал от вас и из уст Ранакомбе, отнюдь не было утопией, наоборот, вы высказали вполне реальный план, как из Мадагаскара, окажем прямо, выгнать французов.

Раяона изумленно качает головой и хочет возразить. Я не даю ему заговорить.

— Не искажайте факты! Это было так! Вы хотите, чтобы я сказал правду властям? Хорошо, я расскажу, но только всю правду, и тогда неизвестно, кому будет хуже: вам или Рамасо. Вы хотите потопить учителя, чтобы выгородить себя. Не выйдет, я не допущу такой несправедливости…

Я так взволнован и говорю так убедительно, что Раяона заколебался. Он живо представил грозящую ему опасность: попасть в яму, которую он приготовил для другого. Заметив его колебания, я хочу окончательно покончить с этим вопросом.

— Послушайте, Раяона, я считаю вас в глубине души порядочным человеком и не желаю никому бед, в том числе и вам. Сделаем так: вычеркнем тот разговор совершенно из памяти, просто его не было, но и сегодняшнего разговора тоже не было. Хорошо?

Раяона неуверенно посматривает в сторону выхода, где находится кухня.

— Но Марово… Он расскажет и предаст нас.

— Не беспокойтесь! Если не донес до сих пор, теперь уже наверняка не донесет.

Раяона кивком головы соглашается и протягивает руку.

Во дворе послышались приближающиеся шаги и обрывки разговора. Входит подпоручик и учитель Рамасо. Вслед за ними появляется Богдан.

— Вот и я! — оживленно восклицает подпоручик и, желая, видимо, загладить впечатление от первой встречи, шутливо добавляет: — Меня два раза звать не приходится!

— Совершенно верно, — подлаживаюсь под его тон. — Ведь я послал за вами культурного человека. В этом вся разница!

— Да, — соглашается офицер, — капрал Али учтивостью не отличается.

— Я думал о том, нужен ли вам, то есть армии и администрации колонии, такой тип. Он, наверно, приносит больше вреда, чем пользы.

— Нужен! А иногда просто необходим! Нам очень часто требуется тяжелая рука! Ведь мы в колонии!