Виктор Норвуд - Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии

«Капитан», лысеющий, почти беззубый тип неопределенного возраста, носил имя Морт, капитан Морт… Те волосы, что еще оставались у него на голове, были грязно-серого цвета и жесткие, как проволока. На нем была лишь рваная, пропитанная потом фуфайка, надетая поверх изношенных шорт цвета хаки. Почту он носил в рваном кармане штанов вместе с плоской бутылкой неизменного рома, а его челюсть никогда не знала покоя. Он то и дело выплевывал целые потоки слюны, смешанной с бурым табачным соком, не заботясь, куда попадают его плевки.

Мы отплывали лишь на рассвете следующего дня. Кругом стоял невообразимый шум, все кричали, ругались, толкались, вопили, продираясь к поручням и лучшим местечкам. Громко кричащая толпа улыбающихся, потных, возбужденных людей! Меня затиснули в «первый класс» вместе с полудюжиной толстых негритянок, каким-то паршивеньким португальцем с его еще более паршивой собачонкой, помощником главного лесничего района: Камакусы (этот индиец был единственным человеком из всех встреченных мной до сих пор, кого я охотно взял бы с собой в экспедицию) и измазанным негром гигантского роста, который плевался хотя и с меньшей точностью, чем капитан Морт, но с еще большей непринужденностью.

Приближался момент отплытия. Дряхлая машина с лязгом задвигалась, и под возгласы восторга и взрывы смеха посудина отвалила от заросшего травой причала, выезжая на середину реки. На носу с длинным шестом в руках примостился мускулистый индеец, а на корме громадный негр со шрамом на лице, еще крупнее, чем наш неутомимый плевальщик, распихивал по свободным углам ящики и тюки, чтобы очистить местечко у штурвала. Капитан Морт, как аист, стоял на одной ноге, а пальцами другой голой ноги управлял судном и одновременно что-то наспех чинил в хрипящей машине. Немало плевков вылетело у него изо рта, прежде чем эта износившаяся рухлядь откликнулась на его старания непрерывным хриплым ревом.

За кормой тянулся пенистый след, а над носом взлетали, брызги, заливая весь «первый класс». Встающее солнце отражалось в бурлящей воде тусклым красным светом. Перед тупым носом баржи вился туман, а из воды среди плавающего мусора выпрыгивала рыбешка. Вскоре жара стала невыносимой. Увлекаемое сильным течением, судно неслось мимо густых зарослей. Мутный поток завихрялся вокруг свисающих в воду ветвей, у самого берега под сенью зеленой листвы плескались и ныряли дикие утки.

Над головой у нас жужжали огромные пчелы. Белые цапли и аисты со снежно-белым оперением, ярко сверкающим на солнце, кружились над мчащимся потоком, хлопая крыльями. Они опускались среди густой зелени, но снова взлетали, когда наше судно проходило мимо. Негры начали петь старые матросские песни и гимны — в дело шла любая песня, лишь бы она громко пелась, — а когда пение стихало, на много миль вокруг разносилось пыхтение машины, заглушавшее говор воды. Река без конца петляла, разделяясь кое-где на протоки неприветливыми островками с их густой однотонной зеленью, окутанной дымкой.

Редко среди зелени появлялся какой-нибудь иной оттенок. Лишь на мгновение промелькнет голубое, красное или желтое пятнышко пучка орхидей, растущих на замшелых ветвях высоких деревьев, да иногда покажутся усики вьющейся жимолости. Река в этих местах заросла у берегов, течение ее было спокойным, однако скорость возрастала с каждой милей. Высоко в воздух взлетали водяные брызги, ниспадавшие сверкающим каскадом. Иногда стая обезьян вдруг заявляла о себе трескотней и шумом веток, но увидеть их нам удавалось редко. Капитан Морт все время старался держаться поближе к берегу и лишь изредка удалялся от него, когда нужно было попасть в другую протоку.

Все протоки были похожи одна на другую, а острова ничем не отличались от коренных берегов — такие же гнетущие, молчаливые, сплошь заросшие буйной растительностью. Было безветренно. Когда судно выплывало из-за поворота, с верхушек деревьев в небо стремительно взмывали попугаи и с криком летели к другому берегу. Снизу они казались не больше воробья. Так как скорость течения все время возрастала, капитан Морт прибавил оборотов, и выбивающаяся из сил машина начала изрыгать клубы едкого синего дыма, который смешивался с вонючими парами разогретого машинного масла.

Индеец на носу отталкивал шестом подплывающие к судну бревна, пучки травы и торчащие из воды коряги. Где-то впереди, за стеной густого леса, послышался приглушенный грохот и постепенно стал усиливаться. Это приближался водопад. Судно уже подходило к кипящим белой пеной порогам. Из бурлящей воды предательски торчали сломанные сучья, острые камни местами поднимались к самой поверхности реки. Вероятно, капитан Морт и индеец знали безопасные проходы, но, когда корпус судна задевал какую-нибудь скользкую корягу или натыкался на затопленные сучья, я начинал сомневаться в этом.