Дон Джордж - Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях

Джош Лукас

Джош Лукас родился в начале 1 970-х годов в Арканзасе и провел детство, путешествуя со своими родителями-активистами, которые организовывали митинги протеста против ядерного оружия по всему Югу. В конце концов семья осела в маленькой рыбацкой деревне в штате Вашингтон. В средней школе, в которой учился Джош, можно было принять участие в программе дебатов и драматургии, признанной во всей стране и удостоенной многих наград. С тех пор он путешествует и работает актером.

Если быть честным, та «индустрия развлечений», в которой я работаю более двадцати лет, может запросто вас доконать. В начале зимы 2010 года я обнаружил, что я, образно выражаясь, валяюсь в грязи, окровавленный и побитый, с ужасной головной болью. Прекрасное обещание великолепной карьеры просто пронеслось мимо меня, жестоко свалив с ног. Будучи отбракованным, я осознал, что принял эту неудачу слишком близко к сердцу и что теперь у меня нет перспектив. Так что я решил в одиночку поехать куда-нибудь, где я еще не был, – именно это требовалось мне, чтобы успокоиться. Я хотел полностью погрузиться в неизвестный мир, поэтому выбрал Ближний Восток.

Несколько дней спустя я приземлился в Израиле. Чувствуя себя зомби из-за бессонницы, я беззаботно промчался через самый безопасный в мире аэропорт. Пройдя таможенный досмотр, я был в замешательстве: все изученные заранее источники подготовили меня к тщательному обыску или, по меньшей мере, серьезному допросу. И вот я оказался в Израиле, а никто даже не взглянул на мои вещи.

Я сел на автобус до ближайшей остановки рядом со Старым городом Иерусалима. Стоило мне пройти через Дамасские ворота, как меня сразу же захватили краски, звуки и ароматы древнего рынка. Я был в восторге и на какое-то время потерялся в лабиринте Старого города. Я дошел до Мусульманского квартала и быстро закинул свои сумки в хостел, расположенный в 500-летнем здании с мраморными полами. Потом я вышел на улицу и невольно произнес: «О, Господи». Я шел, в буквальном смысле слова разинув рот, глотая все новые и новые впечатления. Я брел по Иерусалиму, чувствуя сосредоточение духовности и эмоций, кипевших внутри этого умопомрачительного творения рук человеческих, славящего Бога. Здесь не было никаких сомнений в присутствии Господа. Я также чувствовал полное умоисступление. Мне сразу же стало понятно, почему за это место воюют. И почему оно излечивает души.

Я решил передохнуть, так что вернулся на рынок и зашел в кафе, где должен был встретиться с Филиппом: военным фотографом-евреем. Он родился в Африке и вырос во Франции, но последние шесть месяцев жил в Иерусалиме с женой, режиссером-документалистом, и тремя маленькими детьми. Он уже сказал мне по телефону, что очень любит показывать людям нетуристический Иерусалим. Пока мы пили кофе рядом с Яффскими воротами, этот очень увлеченный и веселый человек, говорящий на французском, иврите, английском, арабском (и еще трех других языках, которые он не использовал, пока мы были вместе), рассказал мне, что он уже известен у израильских военных как «любитель арабов» и не может спокойно относиться к этому военному конфликту. Они с женой старались максимально подробно освещать происходящее.

– Ты хочешь это увидеть? – спросил он. – Готов пойти со мной?

Мы быстро шли через Христианский квартал по Виа Долороза – пути, по которому шел Иисус, неся свой крест к месту распятия. Филипп рассказывал мне о бедственном положении палестинцев. О своей боли, гневе, осуждении сионизма. Мы тяжело дышали, поднимаясь по крутой Елеонской горе, а он рассказывал о кварталах, мимо которых мы проходили.

Мы ступили на Западный берег реки Иордан. Он сказал мне, что за нами наблюдают израильские солдаты. Я видел их над нами, в орудийных башнях, когда мы брели по пустынным улицам в глубь Палестины. Дома были в буквальном смысле разделены пополам огромными бетонными плитами. Мы нашли немало пустых оболочек ракетных снарядов, оставшихся после недавнего обстрела. Дошли до того места, где на перекрестке у стены располагалась одинокая автозаправка. Когда мы спросили ее хозяина, что он об этом думает, тот сказал: «И эта стена упадет. В Германии для этого понадобилось тридцать лет, а здесь стена стоит всего семь». Он улыбнулся.

Мы поднялись туда, где базировалась израильская военная группа, защищавшая большое еврейское поселение. Огромную бетонную стену украшали произведения Бэнкси и другие граффити.