Ярослав Плотников - Работа и жизнь в Германии, США, Канаде и Австралии. 12 интервью с программистами из России, Казахстана, Беларуси, Украины

Когда у меня идея уехать окончательно сформировалась? Не на уровне, что математику надо учить, а на уровне планирования и изучения – это, наверное, после того, как я в 2006 году ездил в Штаты. Мне было 20 лет, и я поехал в Штаты. Пожил там четыре с половиной, пять месяцев, посмотрел, как там люди живут. За пять месяцев там много не посмотришь, но кое-чего увидел. И вот тогда ко мне пришла идея, что надо уезжать. Но я решил закончить учебу.

Кстати, кто уехал со мной в Штаты, многие нелегально там оставались. Визу дают на полгода, но людям так нравилось, что они оставались, и до сих пор там живут. Но мы с другом решили вернуться. Мы закончили институт, потом я начал работать. И все стало не так уж плохо. Потом я на мастерат пошел. Закончил мастерат – еще лучше стало.

По деньгам, после того, как я переехал, наверное, я даже проиграл. Почему? Потому что тут зарплаты, конечно выше, но и расходы гораздо выше. А в Молдове я мог работать на клиента, который где-то в США, получать, практически американскую зарплату, может, там, процентов на двадцать-тридцать меньше, но у меня расходы были смешные. Я мог на $500—600 в месяц жить хорошо: и на машину, и на квартиру – вся семья моя могла жить. Сейчас, наверное, уже выше. На $1000 американских долларов точно, можно хорошо жить. То есть расходы гораздо ниже, чем здесь [в Канаде] .

Здесь у меня, если все налоги собрать и, свет, газ, вода и так далее, только на дом уходит $3000. Тут, конечно, зарплаты выше, но и расходы тут просто огромные. Например, страховка на машину стоит $200 в месяц. Это, ну очень дорого. А если нужно какие-то работы по дому, скажем, ремонт в ванне, то, $10 000 легко может улететь. По деньгам я, наверное, даже проиграл. Но все равно, я рад, мне эта страна нравится. Я никуда уезжать не собираюсь.

– С какими чувствами ты шел на интервью? Волнение? Страх перед отказом?

– Да не сказать, что прям какие-то чувства были. Знаешь, как в институт на первый курс, идешь и думаешь: «Вот закончу, будет круто, я столько буду знать, и это такая радость будет». А когда идешь получать диплом, ну, это уже как само собой разумеющееся. Ты к этому шел, столько всего сделал. Сдал все экзамены, написал дипломный проект, работал. И здесь примерно то же самое.

Я к этому интервью готовился, практиковался. Знал разговорный английский, французский. Я мог на любую тему поговорить. Я подготовил свое досье, над какими проектами я работал. Принес свои дипломы. То есть все подготовил, все свои документы принес, ну и шел как-то на само собой разумеющееся. Все, что я мог, я сделал, а там уже, ну, давайте поговорим. Если не дадут визу, то тут уже не моя вина. Я не оценивал свои шансы ( смеется ), но я мыслил очень позитивно.

Все что мог, я сделал. Я мыслил, что вот сейчас пройду, дальше у меня будет медицина, дальше я должен буду заканчивать здесь свои дела, продавать все, что у меня было. Если не дадут, я бы попытался сделать себе рабочую визу в Штаты и поехал бы туда. Это у меня как бы запасной вариант, детали я не планировал. То есть я был довольно уверен в позитивном исходе.

– Как долго длилось интервью? Были ли каверзные вопросы?

– И у жены, и у меня, у нас обоих было интервью и на английском, и на французском. В моем случае из часа, что я там провел, разговаривая с офицером, наверное, минут сорок пять я по-французски говорил, минут пятнадцать – по-английски.

Я даже где-то на эмигрантском форуме публиковал свой отчет, там эмоции прут в тексте ( смеется ). Офицер была очень хорошая женщина, лет, наверно, пятидесяти. Интервью было очень спокойное, вежливое. Она меня пригласила, говорит: «Садитесь! Как у вас дела? Что вы вчера делали? Как вы нашли наш офис?». Расслабляющие, простые вопросы вначале.

Потом пошли вопросы по документам: где я учился, что я делал на дипломном проекте, что делаю на работе. Рассказать поподробнее про проекты. Изучила мои документы, сколько я получаю и так далее.

В постсоветском пространстве очень много зарплат как бы «втемную», в конвертах. В фирме, где я работал все было «вчистую», в открытую. Она в документы посмотрела: «О, хорошо! А почему Вы хотите уехать, если у Вас хорошая зарплата?». Было больше не как интервью, а как беседа: «Ну, как у Вас дела? – А у Вас как дела? Как Вам Молдова? Попили ли Вы нашего вина?».

Мы с ней поговорили где-то час. Она пару раз прыгнула с французского на английский, с английского на французский. В этих моментах мне немножко тяжело было, потому что оба языка неродных, тяжело вот этот момент переключения. Первые пять минут я машинально вспоминал слова не на том языке. Мне немножко тяжело было, но она сказала: «Это все нормально, не парься. Если вдруг пару слов вставишь английских во французский язык, или наоборот – ничего страшного». То есть все было довольно спокойно и вежливо.